#ЧИТАЕМКНИГИ. ТАИНСТВЕННЫЕ МАГИ РЫНКА

Выпускник колледжа начал торговать с суммы $2500 и за следующие 17 лет заработал $50 млн. Профессиональный теннисист добился среднегодовой доходности 298% за 10 лет торговли фьючерсами. Биржевой трейдер разработал новую торговую концепцию и получил $21 млн прибыли, не используя ни фундаментальный, ни технический анализ. Это не истории всемирно известных профессионалов рынка, а факты из жизни простых людей, которые однажды приняли решение открыть брокерский счет и сумели разработать успешные стратегии торговли. Их имена неизвестны СМИ, за их действиями не следят в сообществах инвесторов и трейдеров, но их опыт может пригодиться всем, кто торгует на бирже и интересуется рынками. Джек Швагер, уже писавший о таких акулах рынка, как Бадди Флетчер, Стюарт Уолтон, Дэвид Шоу и Стивен Коэн, провел интервью с менее знаменитыми, но не менее успешными трейдерами и собрал их в книге «Таинственные маги рынка». Беседуя с этими людьми, Джек Швагер пытается восстановить сценарий их восхождения на рынке — начиная с юношеских мечтаний и поиска собственного пути, заканчивая серьезными сделками на миллионы долларов. Автор раскрывает характер, принципы и стратегии каждого трейдера и рассказывает, какие книги повлияли на его карьеру, какими людьми он вдохновлялся и какие методы торговли привели его к успеху. Книга поможет начинающим трейдерам найти свою стратегию на рынке, а для профессионалов откроет новые методы и тактики, разработанные собеседниками Швагера — за впечатляющими результатами многих из них стоит болезненный опыт и крупные провалы.

Читать главу 8. Ни фундаментальный анализ, ни технический

На протяжении истории рыночного анализа все методологии торговли можно классифицировать на фундаментальные, технические и различные их комбинации. Подход Криса Камилло не является ни фундаментальным, ни техническим. Его методология была бы невозможной до современной эпохи вычислительных мощностей и социальных сетей. Камилло фактически создал совершенно новый класс рыночного анализа и торговли — подход, который он называет «социальным арбитражем».

Торговая методология Камилло возникла в результате наблюдения за социальными тенденциями и культурными сдвигами в повседневной жизни. В целях расширения своих возможностей в выявлении этих тенденций Камилло основал компанию TickerTags, программное обеспечение которой позволяет отслеживать и оценивать упоминания слов или фраз (которые он называет тегами) в социальных сетях, важных для движения определенных акций. Камилло довольно путано отвечает на вопросы о своих методах. «Люди спрашивают меня: “Вы имеете в виду, что даже не смотрите на оценку характеристик, не смотрите на менеджмент, не смотрите на ценовое движение?” Я отвечаю им: “Я не смотрю ни на что, кроме своих тегов”».

Торговую карьеру Камилло можно описать с помощью визуальной метафоры «пара островов, разделенных широким проливом». Один из островов представляет собой нагромождение пустынных скал с выходящими на поверхность залежами, а другой — пышный тропический рай. За исключением первой сделки, совершенной в подростковом возрасте, дальнейшие попытки Камилло посвятить себя трейдингу завершились полным провалом. Это были годы провальных методов и неуклонного истощения инвестиционных активов (к счастью для Камилло, ограничивавшихся суммами, которые он мог сэкономить на своей зарплате). В 2006 году, после десятилетнего перерыва, он вернулся к трейдингу и внезапно добился огромного успеха. За 14 лет после возобновления торговли Камилло достиг среднегодовой совокупной доходности в 68%, превратив свой первоначальный капитал $83 000 в $21 млн, включая чистые обналичивания средств со своего счета.

Я впервые встретился с Камилло после того, как он прислал мне электронное письмо с просьбой о встрече с целью получить некий совет по вопросу, который он не озвучил. Я ответил, что, возможно, помогу ему, если он захочет прилететь в Боулдер и встретиться со мной лично, а не по телефону. Мы встретились за длительным бранчем в Buff, одном из моих любимых местных заведений. Хотя основным призванием Камилло был трейдинг, он давно проявляет интерес к кино, начиная с того момента, когда в колледже он написал сценарий для кинофильма, которому так и не посчастливилось выйти в свет. В настоящее время он является продюсером сериала на YouTube под названием «Тупые деньги», который главным образом состоит из коротких видеороликов, где Камилло и его друзья рассказывают об инвестициях в местный бизнес. Камилло объяснил, что однажды, когда он поймет, как подойти к этому проекту, он хотел бы снять фильм о трейдинге. Он хотел знать, готов ли я помочь ему в этом — он еще не определился, каким именно способом, — и имеются ли у меня какие-либо соображения на этот счет. Я сказал Камилло, что, по моему мнению, эту концепцию будет сложно реализовать, потому что достижение точного отображения трейдинга и создание увлекательного фильма выглядят несовместимыми целями. Пока что Камилло обдумывает эту мысль.

К моменту нашей встречи я уже решил написать эту книгу, о чем не шла речь в нашей первой переписке. Судя по тому электронному письму, мне показалось, что Камилло тоже следует включить в одну из глав, поэтому я попросил его прислать мне свои ежемесячные отчеты, если он заинтересован в участии. Когда мы встретились в Боулдере, я уже решил, что в свое время возьму у него интервью для своей книги, и всячески старался избегать темы трейдинга — я хотел отложить этот разговор до самого интервью.

Планируя интервью, я выделил для него восемь часов, поскольку уже понял, что Камилло — интересный собеседник и с ним много чего можно обсудить. Чтобы успеть больше, я назначил собеседование на тот день, когда я был в Остине (Камилло живет в Далласе). Когда я тем утром прибыл в аэропорт Остина, я узнал, что все рейсы, включая мой, были отменены до позднего вечера из-за грозы. Единственным выходом для меня было взять напрокат машину и проехать четыре часа по дождю и пробкам, вызванным погодой.

Некоторые интервью с трейдерами очень утомительны, другие же протекали гладко и непринужденно. После стресса по поводу отмены рейса и изнурительной поездки было очень здорово насладиться интересной беседой.

Я брал интервью у Камилло на крытой части его заднего двора, которая служила укрытием от постоянных дождей. Потом мы продолжили интервью за ужином в клубе, который принадлежал Камилло. Поскольку в ресторане было шумно, нам подали ужин в отдельном помещении — «винном погребе», за что я был глубоко признателен.

***

— Как вы впервые узнали о рынках?

— Мой старший брат был биржевым маклером. Обычно мы уважаем своих старших братьев и сестер, так что мое первое впечатление было такое, что трейдинг — это нечто важное. Но я не интересовался этим по-настоящему, пока мне не исполнилось 12 или 13 лет [он громко смеется]. Я всегда понимал толк в арбитражных знаниях, и в каком-то смысле я делал это с самого раннего детства.

— Что вы имеете в виду под «арбитражными знаниями»?

— С 12-летнего возраста я был одержим гаражными распродажами. Каждую среду и четверг я анализировал в газете информацию о них. По возможности перед распродажами домашних вещей я ходил в те дома, чтобы узнать, какие вещи они продают. Я пытался найти те вещи, которые можно было бы перепродать. Я выявлял покупателей, которых интересует конкретный вид товаров. У меня был знакомый, которого я назвал «человек-вентилятор», — он интересовался скупкой одних только старых вентиляторов. Был еще один знакомый, который скупал старые часы.

— Как вы находили людей, которых интересовал какой-то один конкретный предмет?

— Я ходил в антикварные магазины и на барахолки и там искал людей, которые интересовались чем-то конкретным и были готовы платить за это хорошие деньги. В то время не было eBay.

— Как вы могли оценить качество того, что покупаете? Если вы покупали антикварные часы, как вы понимали, что это не хлам?

— Не могу однозначно сказать, как я это понимал. Гаражными распродажами и продажей недвижимости почти исключительно управляют пожилые женщины, которые знают толк в таких предметах, как одежда, мебель, фарфоровая посуда и антиквариат, но гораздо меньше осведомлены о вещах, предназначенных для мужчин, таких как часы и старые игрушечные железные дороги. На все, что предназначалось для мужчин, они просто ставили какую-то цифру и избавлялись от этого. Вещи, которые я покупал, были недооценены, потому что продавцы считали, что они ничего не стоят. Но я находил того, кого интересовали именно эти предметы. Я делал это годами здесь, в Далласе, и это прямо стало для меня навязчивой идеей. Во мне есть некая одержимость — не знаю, как бы вы это назвали, поиском сокровищ или «арбитражными знаниями».

— Как вы добирались до мест этих распродаж, будучи еще почти ребенком?

— На велосипеде или на автобусе.

— Сколько денег вы заработали на этом?

— Бывали выходные, когда я ничего не зарабатывал. Но в хорошие выходные я мог заработать $100 или $200 — в то время для меня это было целым состоянием. Еще у меня был бизнес по чистке автомобилей. Я был очень предприимчивым. У меня были мозги 30-летнего человека в теле ребенка. Я делал не то, что должен был делать. Моя успеваемость в средней школе была низкой. Это не потому, что я был не настолько умным, как другие дети, а скорее потому, что мне было трудно сосредоточиться на вещах, которые меня не интересовали. В то время меня не интересовала школа — меня интересовало зарабатывание денег. Возможно, в наши дни мне бы поставили диагноз СДВ (синдром дефицита внимания) и я бы принимал какие-то лекарства. Но в то время мне этого не сделали.

— Как вы перешли от арбитража гаражных продаж к трейдингу?

— Каждую пятницу и субботу перед тем, как идти на гаражную распродажу, я останавливался у 7-Eleven и покупал холодный чай Snapple со вкусом лимона. У них всегда было два полных холодильника с ним. Однажды утром я пошел туда и увидел, что все напитки Snapple занимали лишь половину одного холодильника и притом не было ни одного напитка моего вкуса. Я спросил клерка, что случилось. Он объяснил, что теперь у них более ограниченный выбор этих напитков, потому что на рынке появились новые конкуренты, такие как Arizona.

В тот день я пришел домой, рассказал об этом брату и спросил: «Слушай, а можно ли как-то заработать на этом деньги?» Он сказал: «Да, мы можем продать Snapple, купив опцион-пут». Он сказал мне, что до заработка на Snapple останется неделя, и объяснил, как работают опционы-пут. Я дал ему $300. Он купил мне опционы-пут по компании Snapple, а неделю спустя компания Snapple объявила, что они накапливают запасы в канале, чего я тогда не понимал. Но мое понимание того, что я видел в 7-Eleven, было правильным, и я утроил свои деньги на этой сделке. Для меня эта сделка была магической, и с этого момента я заинтересовался.

— Сколько вам было лет?

— Около 14.

— Поняли ли вы объяснение вашего брата, что такое опцион-пут?

— О да, я все понял. В то время я не осознавал, насколько мощной была методология, которую я открыл. Я не понимал, что метод, каким я пришел к пониманию торговли на Snapple, в конечном итоге будет методологией, которую я буду применять в своей инвестиционной карьере. Однако эта методология появилась только много лет спустя.

С моей последующей торговлей в старшей школе и в колледже у меня ничего не получилось. Я был в ужасе. Я переходил от одной методологии к другой, как только прочитывал новую книгу. Например, одна из книг, которую я прочитал, — не помню ее названия — была о братьях Хант, загнавших в угол серебряный рынок. На какое-то время я стал одержим товарами. В нескольких милях от моего дома был магазин, где можно было купить серебро. Я пошел туда и купил серебряный слиток весом 100 унций. Каждый день я брал газету и чертил график цен на серебро. Мне потребовалось около пяти месяцев, чтобы понять, что у меня не получится зарабатывать деньги на товарах [он громко смеется].

— Были ли какие-то книги о рынках, которые положительно повлияли на вашу торговлю?

— За эти годы я прочитал много рыночных книг, но только одна оказала на меня значительное влияние: «Переиграть Уолл-стрит» Питера Линча.

— На самом деле ваша торговля со Snapple могла бы стать примером для темы этой книги.

— Да, могла бы. Эта книга заинтересовала меня и сильно повлияла на мои размышления о том, как можно инвестировать с успехом. Это вселило в меня уверенность, что моя сделка по Snapple была не просто удачей. Если бы не чтение книги Линча, я бы подумал: «Невозможно победить самые умные умы Уолл-стрит, просто прогуливаясь по магазину». Меня не интересовали технические инвестиции. Меня не интересовали фундаментальные инвестиции. Хотя фундаментальный анализ имел для меня смысл, я не проникся им, считая его скучным. Было много умных людей, занимавшихся фундаментальным анализом, и я знал, что никогда не захочу тратить кучу времени, чтобы быть лучше их всех.

— Как бы вы резюмировали главный урок, извлеченный из книги Линча?

— Для меня центральной была концепция поиска инвестиций в повседневную жизнь.

— Когда вы открыли свой счет?

— Когда я учился в колледже, я открыл счет на Fidelity. Однажды в нашем колледже появился терминал Bloomberg, и никто не знал, как им пользоваться. Я прочитал инструкцию и научился пользоваться этим терминалом. В колледже я много торговал на опционах, потому что у меня не было особых денег, и я полагал, что единственный способ получить реальную отдачу от моих ограниченных ресурсов — это торговать на опционах. Почти каждый раз я торговал «вне денег» и с высоким риском. Я стремился к большой 20-кратной прибыли, но терял деньги практически в каждой сделке.

— Откуда вы взяли стартовый капитал для торговли?

— У меня по-прежнему был бизнес по чистке автомобилей, которым я занимался по выходным, и я зарабатывал на этом немалые деньги. Я также получил в Fidelity постоянную должность трейдера паевых инвестиционных фондов, что оказалось куда менее увлекательным, чем звучало. Моя работа заключалась в том, чтобы отвечать на телефонные звонки и предоставлять клиентам котировки взаимных ПИФов.

— У вас была работа на полную ставку плюс вы оказывали услуги по чистке автомобилей! Когда же вы находили время на учебу?

— Я обнаружил, что чем больше я занят, тем лучше справляюсь со всем. Меня по-прежнему не интересовал колледж — я просто сделал то, что мне нужно было сделать, чтобы попасть в него. Я регулярно пропускал занятия и ходил в подвал, где торговал с помощью таксофона с тональным набором. Я должен был набирать код опциона в тональном режиме, а затем компьютерная программа считывала символ введенного опциона. Это был очень медленный процесс. Иногда мне требовалось от 15 до 20 минут, чтобы совершить одну сделку.

— Я думал, вы работали на Fidelity полный рабочий день. Как же вы могли размещать эти ордера?

— Я работал на Fidelity после завершения рыночного времени.

— Насколько большим был ваш торговый счет?

— Он был очень маленьким, потому что я продолжал терять деньги почти в каждой сделке [смеется].

— Были ли у вас прибыльные сделки?

— Да, были, но я их не помню. Все, что я помню, — это то, что я терял каждый вложенный доллар.

— Итак, вы зарабатывали деньги на работе, а потом теряли их в инвестировании.

— Я терял все, что инвестировал.

— Как ни парадоксально, ваша первая сделка прошла исключительно хорошо, а затем вы постоянно теряли.

— Моя первая сделка меня зацепила, а потом я потратил годы, теряя деньги различными способами. Я понял, что с помощью известных техник у меня не будет хорошего метода для торговли. В какой-то момент я потерял интерес к инвестированию.

— Я не удивлен, учитывая результаты. Но очевидно, что в какой-то момент к вам вернулся интерес к рынкам. Когда вы вернулись в трейдинг и почему?

— Прошло довольно много времени — возможно, лет 20, — прежде чем я снова начал торговать. В то время я работал в фирме, занимающейся рыночными исследованиями, и дела шли хорошо, но мои финансовые потребности были более высокими, чем доходы. Вот я и вернулся к трейдингу. В то время у меня не было много денег: думаю, я начал торговать, имея на счете примерно $80 000.

— Учитывая, насколько неудачными были ваши предыдущие попытки, что опять заставило вас подумать, что вы сможете заработать?

— Я знал, что здесь есть возможность, но я еще не понял ее. Не знаю, что заставило меня вернуться к моей первоначальной методологии. Вероятно, это было на подсознательном уровне. Кроме того, меня подстегнуло и то, что я занимался рыночными исследованиями. Я руководил отделом опросов в компании, проводящей крупнейшие опросы в мире. [Компания занималась рыночными исследованиями, выполняя опросы и выбирая для обсуждений большое количество участвующих респондентов, соответствовавших целевой аудитории, необходимой для проведения исследования.]

Я имел возможность наблюдать за огромным количеством исследований. Я понял, что рыночные исследования не так точны, как хотелось бы. Люди далеко не всегда делают то, что предполагают. Например, когда появился iPhone, вы задавали людям вопрос: «Купили бы вы телефон без клавиатуры?» А люди говорили: «Нет, я бы никогда не купил такой телефон». Я видел огромное несоответствие между тем, что люди говорят, и тем, что они делают, и полностью потерял веру в рыночные исследования как отрасль. К тому же это было очень медленно.

— Похоже, это скорее вопрос точности, чем медлительности.

— Скорость меня тоже не вдохновляла. Когда компания пытается провести исследование, ей нужно придумать тезис для исследования, нанять стороннюю компанию для составления перечня вопросов, что занимало недели, прежде чем вопросы попадут в компанию, которая занималась опросами. К тому времени, как вы завершите опрос, вы еще в течение шести или семи недель будете пытаться анализировать полученные результаты. Я знал, что это неэффективно. Когда я снова начал торговать, я вернулся к своей первоначальной методологии инвестирования, основанной на том, что я наблюдал. В то время я не знал, везло ли мне просто или же я действительно что-то понял. Но в течение нескольких лет почти каждая сделка была прибыльной.

— Можете ли вы привести мне пример некоторых из этих сделок?

— Это были вещи, в некотором роде описанные Питером Линчем. Некоторыми примерами могут быть рестораны Cheesecake Factory или P. F. Chang’s. Торгуя на Уолл-стрит, вы не получите информацию о Cheesecake Factory или P. F. Chang’s из первых уст. Вы можете прочитать об этом, но не поймете, чем были эти сети ресторанов для представителей среднего класса Америки. Одним из главных моих преимуществ было то, что, живя в Техасе, я мог воочию видеть, какие феноменальные инвестиции это были. Они изменили правила игры. Вам впервые приходилось ждать среди недели по несколько часов, чтобы попасть к ним. Это все были люди, которые никогда не ели китайской еды.

— И они так и не попробовали ее до сих пор. Было ли все дело в том, чтобы увидеть длинные очереди в этих ресторанах?

— Дело было не столько в осознании того, что Уолл-стрит закрывает глаза на определенные вещи из-за географического предубеждения. Иногда люди говорят: «Готов поспорить, ваша методология хорошо работает в небольших компаниях, но никогда не будет работать в крупных». Это неправда. Я торговал на акциях Apple, когда вышел первый iPhone, из-за предубеждения, о существовании которого мало кто догадывался.

Изначально iPhone был выпущен только для компании AT&T. В то время сеть AT&T на Манхэттене была заведомо никуда не годной. Никто не говорил об этом факте, но это была основная причина, по которой iPhone в первый год после своего выхода на рынок столь медленно проникал в финансовое сообщество, в отличие от остального мира. К тому же вся финансовая индустрия была привязана к BlackBerry, линии, которая была им нужна для корпоративных коммуникаций. Я рано заметил эти предубеждения. У меня были друзья в Нью-Йорке, и первое, что они сказали об iPhone, было: «Мы не можем использовать здесь iPhone, потому что он продается для компании AT&T».

Никогда не забуду первый день выхода iPhone на рынок. Я точно помню, что я был на вечеринке, когда первый человек показал мне его. И я увидел реакцию 25 человек. Я сразу же понял, что у этого девайса большое будущее, хоть я не был сотрудником Apple и даже не имел ни одного их продукта.

Я был шокирован тем, насколько хорошо у меня все получилось в тот первый год после возврата в трейдинг, и, честно говоря, я не знал, было ли это просто удачей. В то время я подписался на Covestor, службу по отслеживанию портфелей. Некоторое время я был в Covestor лучшим трейдером из примерно 30 000. Именно тогда я осознал, что действительно кое-что понял. Я никогда не забуду, как сказал своему другу на работе: «В какой-то момент я буду зарабатывать на своем брокерском счете больше денег, чем на этой работе». При моей максимальной зарплате я зарабатывал чуть больше $200 000 в год, и на счете у меня было всего около $100 000, но рос он довольно быстро. Помню, как я задавался вопросом, смогу ли я увеличить его до миллиона. К тому моменту, как мой счет достиг этой цифры, прошло совсем немного времени. Я помню момент, когда я заработал в трейдинге больше денег, чем на своей работе. В тот день я уволился с работы.

— Вы уволились, чтобы полностью уделить все свое время трейдингу?

— Да, и это было опасно для меня. С тех пор я всячески боролся с этим. Оглядываясь в прошлое, думаю, что большая часть моего успеха, когда я вернулся в трейдинг, была связана с моей способностью не обращать внимания на шум и быть терпеливым. Я не был связан с этой индустрией. Она не была моей работой, и меня не заставляли торговать. Я мог прожить шесть месяцев без единой сделки, и мне не нужно было отчитываться перед кем-либо. Мои самые большие ошибки за эти годы всегда были следствием чрезмерных усилий. Если бы я просто придерживался своих главных принципов, то полагаю, что мой счет был бы в десять раз больше, чем он есть сегодня. Моя методика работает лучше всего, когда я идентифицирую значительную часть скрытой информации, которая позволяет мне быть очень убежденным во время сделки. Но такое случается не очень часто. Очень трудно сказать: «Я буду ждать сделки с высокой убежденностью и ничего не буду делать в течение следующих трех месяцев».

— Не могли бы вы подробнее рассказать о своей методологии выявления таких сделок?

— То, что я делаю, я называю «социальным арбитражем». Слово «социальный» для меня означает то, что это нечто нефинансовое. Моя торговля зависит от способности своевременно выявлять значимую скрытую информацию — информацию, которая либо не признается, либо недооценивается инвесторами. В некотором смысле мое внимание было противоположно тому, что было в годы моих гаражных распродаж. Там я сосредоточивался на товарах, предназначаемых для мужчин, которые были недооценены женщинами-организаторами. Я быстро осознал, что предубеждения на Уолл-стрит дают мне возможность пользоваться информацией, ориентированной либо на женщин, либо на молодежь, либо на сельскую местность. Я не хочу сказать, что моя методология полностью зависит от этих сфер, но в мои предыдущие годы она фокусировалась на этих областях. Я погрузился в моду и поп-культуру — вещи, которые находятся полностью вне поля зрения типичного трейдера с Уолл-стрит или управляющего фондом.

— Как вы обнаруживаете торговые возможности?

— Я бы назвал это переобучением мозга. Вы по-прежнему живете своей обычной жизнью, но наблюдаете за вещами совсем по-другому. Каждый раз, когда я обнаруживал нечто потенциально значимое, я проводил дополнительные исследования. Например, когда сеть ресторанов быстрого питания Wendy’s в 2013 году анонсировала свой чизбургер с беконом на поджаренной булочке из кренделя, я пошел посмотреть на него и проникся этой новинкой. Я поговорил с менеджерами в дюжине разных офисов Wendy’s. Я спрашивал их, сколько лет они работали в Wendy’s и каково их впечатление от этого продукта по сравнению с продуктами предыдущих сезонов. И каждый раз я получал один и тот же ответ: «Мы никогда раньше не видели ничего подобного». Я общался на этот счет и с клиентами.

— Но вы всего лишь изучаете настроения потребителей в Далласе. Откуда вы знаете, что это вообще репрезентативно для происходящего в стране в целом?

— Что удивительно в Далласе, так это то, что он, вероятно, является одним из самых репрезентативных рынков в стране. Чтобы понять это, я посещал онлайн-чаты, где люди говорят о фастфуде. Я знаю, это звучит безумно, но такие сайты существуют. Это была отличная сделка, которую полностью упустила Уолл-стрит. В каждой сети быстрого питания есть сезонные продукты, которые они представляют, как правило, весной. Обычно эти продукты приходят и уходят, и в этом нет ничего страшного. Этот же продукт оказался настолько великим, что оказал значительное воздействие на деятельность компании в целом. Поскольку влияния такого масштаба ранее не отмечалось, его не заметили люди, следовавшие за акциями фирмы.

— Из множества сделок, которые вы совершили в своей карьере, выделяются ли какие-нибудь как особенно болезненные?

— Как ни парадоксально, одна из моих сделок, о которых я сожалею больше всего, также оказалась одной из моих самых прибыльных. Много лет назад была суровая зима, и я обнаружил, что широкое распространение продукции ColdGear от компании Under Armour было не замечено людьми, подолгу находящимися на открытом воздухе. Собственно, это было нижнее белье, созданное, чтобы не мерзнуть в холодную погоду.

— Я занимаюсь лыжным кроссом и еще в 1970-х годах покупал длинное нижнее белье таких брендов, как Patagonia. Чем ColdGear была лучше?

— Компания Under Armour создала ее для массового потребления.

— Как вы определили потребительский тренд?

— Я заметил этот тренд в социальных сетях. У меня есть большое количество частных фраз, которые я отслеживаю каждый вечер. В то время я отслеживал фразу, которая включала ColdGear, Under Armour и некоторые другие слова. Я измеряю частоту отслеживаемых мною разговорных фраз, и если я вижу, что она очень высока, то для меня это первый сигнал, говорящий: что-то затевается. Я трачу всего около четырех часов в день на исследование и анализ сделки, но, когда я нахожу нечто вроде сделки по Under Armour, я трачу 14 или 15 часов в день на комплексную проверку в течение нескольких дней или даже недель.

— Что конкретно вы имеете в виду под комплексной проверкой?

— Я стараюсь собрать все данные, которые могут иметь отношение к моей сделке. Начинаю с гипотезы. В данном случае моя гипотеза такова, что компания Under Armour демонстрировала исключительные объемы продаж ColdGear. Затем мне нужно было проверить свою гипотезу. Я опросил менеджеров магазинов и потребителей. Зашел в интернет и просмотрел всю информацию, относящуюся к моей гипотезе. Я получил полное подтверждение практически всей информации. Это была одна из самых крупных сделок, которые я когда-либо совершал. Я могу достичь точки, когда у меня будет более 95% убежденности в сделке. Но даже при таком высоком уровне убежденности я не обязательно смогу заработать деньги на ней. Всегда есть внешние факторы.

— Почему это была одна из ваших сделок, о которых вы сожалели больше всего?

— Потому что за несколько дней до того, как компания Under Armour опубликовала отчет о своих доходах, компания Lululemon также сообщила о своих доходах, и это было катастрофой.

— Была ли связь между компаниями Under Armour и Lululemon?

— В то время они в достаточной степени коррелировали, так что после того, как компания Lululemon показала одно из самых крупных падений своих доходов, доходы компании Under Armour также упали.

— Думаю, это прекрасный пример того, что вы бы назвали внешним фактором.

— Да. Затем одна относительно уважаемая исследовательская компания опубликовала «медвежий» отчет по компании Under Armour, ожидая отрицательного отчета по ее доходам. Между тем это была одна из самых крупных моих позиций. Неделей ранее моя убежденность в ней была 98%, но после этих событий уровень моей убежденности упал, вероятно, до 60%.

— Да. Затем одна относительно уважаемая исследовательская компания опубликовала «медвежий» отчет по компании Under Armour, ожидая отрицательного отчета по ее доходам. Между тем это была одна из самых крупных моих позиций. Неделей ранее моя убежденность в ней была 98%, но после этих событий уровень моей убежденности упал, вероятно, до 60%.

— Итак, что же вы предприняли?

— Я продал около двух третей своей позиции просто из страха и неуверенности в себе.

— Насколько крупной была ваша позиция?

— Я рисковал примерно 8–10% своего капитала. Но моя позиция выражалась в опционах, поэтому, если бы эта акция закрылась ниже цены исполнения опциона, я мог потерять всю сумму. Для меня это было бы крупным убытком. Я не хотел потерять такую сумму за один день.

— Для выражения своей позиции вы обычно используете опционы?

— Я использую их при наличии достаточной ликвидности и приемлемой цены.

— В каком проценте сделок исполняются эти условия?

— Примерно в 50%.

— Вы используете опционы для увеличения прибыли?

— Да.

— Это опционы «вне денег», «около денег» или «в деньгах»?

— За время моей торговой карьеры многое изменилось. Раньше я использовал больше опционов «вне денег». Сейчас, когда с годами мой портфель вырос, я предпочитаю использовать опционы «около денег» или «в деньгах». Но если это сделка с очень высокой убедительностью, я иногда также буду инвестировать и в опционы «вне денег».

— Какой процент средств на счете вы можете вложить в одну сделку?

— В сделку с высокой убежденностью я мог бы вложить от 5 до 15%, зная, что могу потерять всю сумму, даже если акции не сильно упадут в цене.

— Как далеко вы заходите в своих опционных позициях?

— Я пытаюсь определить, каким будет данное событие, благодаря распространению информации. Обычно это отчет о доходах. В наши дни, когда Уолл-стрит становится все умнее в том, чтобы быстрее определять скрытую информацию с помощью данных о кредитных картах и т.п., бóльшая часть информации, на которой я торгую, уже известна до публикации доходов компании. Поэтому иногда я покупаю опционы, срок действия которых истекает до даты публикации ее доходов, чтобы сэкономить деньги на опционной премии. В таких случаях я действительно надеюсь, что рынок увидит то, что вижу я, до того, как будут объявлены доходы.

— Что случилось с оставшейся частью вашей позиции по Under Armour?

— После публикации доходов компании Under Armour их данные совпали с тем, чего я ожидал изначально. Продажи же продукции ColdGear были феноменальными, и я точно не помню, насколько выросли те акции, но, вероятно, процентов на 20. В итоге в этой сделке я заработал кучу денег, даже после убытков, которые я понес на двух третях позиции, которую я ранее ликвидировал. Если бы я только сохранил эту позицию…

— Но в итоге вы заработали много денег. Почему же эта сделка была так болезненна для вас?

— Потому что я позволил себе отклониться от большей части своей позиции, когда был абсолютно прав. Я очень сожалею об этой сделке.

— Как эта сделка повлияла на вас в дальнейшем?

— Она показала мне, что в этой игре главное — уверенность. Я не должен позволять посторонним факторам влиять на мою уверенность. Я знаю, что мне следует делать, но буду ли я это делать — это совсем другое дело. Раньше я рассуждал о рынке следующим образом: «Они, должно быть, знают то, чего не знаю я». Именно от этой мысли я постоянно пытался избавиться. После сделки с Under Armour я ушел, сказав себе: «Никогда, никогда больше не выходи из сделки, думая, что они знают то, чего не знаешь ты».

— Применили ли вы ранее извлеченный урок в последующих сделках?

— Естественно. Отличным примером была сделка по Netflix пару лет назад, когда они выпустили научно-фантастический сериал «Очень странные дела». Netflix — одна из самых обеспеченных компаний в мире, за которой следят самые яркие умы Уолл-стрит. Каждый раз, когда на Netflix появляется новое шоу, я отслеживаю глубину интереса к нему, измеряя частоту разговорных фраз. Подход Уолл-стрит к акции заключается в слежении за аудиторией. Есть фирма, которая предоставляет компании Netflix рейтинги типа индекса Нильсена. Проблема с таким подходом состоит в том, что каждое ведущее шоу компании Netflix смотрит примерно одинаковое количество людей. Следовательно, статистика вам ни о чем не говорит.

Когда компания Netflix выпустила сериал «Очень странные дела», все знали, что это было хит-шоу, так что это ни о чем не говорило, особенно потому, что они регулярно достигают уровня хит-шоу. Фактически же вопрос заключался в том, было ли шоу «Очень странные дела» чем-то экстраординарным. Я посчитал число людей, произносящих слова «Очень странные дела», а затем я сравнил данную оценку с оценками пяти лучших шоу, которые они выпустили за предыдущие пять лет. И обнаружил, что для всех остальных хит-шоу частота разговорных фраз достигала пика в первую неделю, а затем возвращалась к прежнему уровню. Сериал же «Очень странные дела» продемонстрировал несколько иную статистику: он достиг этого пика в первую неделю, а далее в течение многих недель удерживал достигнутый уровень. Объединив все упоминания в течение первых 60 дней после выпуска шоу, можно было заметить, что общая сумма была втрое больше, чем вторая по величине сумма для прошлого хит-шоу.

Особенно интересным в этой сделке было то, что почти каждый аналитик на улице предсказывал для компании Netflix плохую прибыль. Моя сделка по Netflix состоялась через несколько лет после сделки по Under Armour, и о Netflix то тут, то там появлялись негативные сообщения. Возможно, это заставляло меня понервничать, но я не позволял этому повлиять на мои действия. Я вложил в Netflix большую сумму денег и сохранил полную позицию. Я даже написал статью о Netflix, потому что хотел, чтобы в ней было указано время, и я назвал эту сделку очень убедительной.

Когда был опубликован отчет о доходах по компании Netflix, он не только превзошел все ожидания, но и указал, что высокие доходы компании были связаны именно с шоу «Очень странные дела». И хотя все знали, что «Очень странные дела» было хит-шоу, никто не осознавал, что оно отличалось от всех других прошлых хит-шоу. Но я знал, что оно было другим. Это была одна из моих самых прибыльных сделок за год.

— Были ли еще какие-то сделки, которые бы могли послужить особенно важным уроком?

— Вскоре после выборов 2008 года Мишель Обама надела желтое платье от J. Crew на «Вечернее шоу с Джеем Лено». Я видел этот эпизод: он стал одним из решающих моментов для компании J. Crew за все десятилетие. После этого шоу Мишель Обама оказалась на обложках почти всех таблоидов и модных журналов, и тогда афроамериканцы восприняли J. Crew как истинный бренд. Я же пропустил эту сделку.

— Но вы же видели ее тогда. Вы смогли заметить эту сделку.

— Я ее не заметил. То есть я видел ее, но не заметил. Пропуск этой сделки оказал на меня столь сильное влияние, что я зашел на eBay и купил то платье. Платье висит у меня в шкафу, могу показать его вам.

— Вы хотели, чтобы оно напоминало вам о пропущенной сделке?

— Да. Я хотел, чтобы оно напомнило мне о том, сколько возможностей я упускаю каждый день. Оно заставило меня понять, что на каждую сделку, которую я обнаружил с помощью своих методов, я упускаю десятки.

— Как это изменило вас?

— Я понял, что мне нужно улучшить способ применения своей методологии. Нужно было собирать больше данных, придумать, как расширить эту воронку. У меня очень хорошо получалось с этой методологией, и я подумал: «Если я упущу в 10 или, возможно, даже в 100 раз больше сделок, насколько бóльшими будут мои суммы?»

— Как вы думаете, почему вы пропустили ту сделку?

— Мой метод настолько прост, что теоретически любой может повторить его. В то же время все сложно. Когда вы замечаете большое движение акции, это означает, что изменение ее цены уже произошло. Зачастую цена меняется из-за того, что в спросе на услуги или продукты компании возник переломный момент. Есть ли способ определить это изменение на ранней стадии? Я знал, что можно, но не мог понять как. Возможности, которые я использовал, были случайными и зависели от моего физического присутствия: где я был и что я видел в тот момент.

У одного из моих лучших друзей были близнецы, и однажды его жена написала в Facebook пост приблизительно следующего содержания: «Мои близнецы впервые в жизни замолчали. Я подумала, что случилась беда, прибежала в детскую и обнаружила, что они уткнулись в телевизор и смотрят “Чаггингтон”. Этот мультсериал стал моим спасителем». Затем другие мамы начали писать о том, что их дети тоже были одержимы этим мультфильмом. Предположим, вы управляете портфелем и видите этот пост от жены вашего друга. Будете ли вы что-нибудь предпринимать? Вероятно, вы прочтете его в течение пары секунд, а затем перейдете к следующему. Я горжусь собой за то, что остановился на этом посте и подумал: «Что такое “Чаггингтон”?» Я загуглил их и обнаружил, что это была программа, созданная небольшой компанией в Европе, которая, к счастью, котировалась на бирже. И я понял, что они, вероятно, получат массу лицензионных соглашений вследствие популярности этого шоу в США. Я инвестировал в эту компанию, и примерно через четыре месяца ее акции выросли на 50%.

В тот день я поймал возможность. Но даже в тот день я не знал, сколько других подобных возможностей я упустил. Поэтому следующие несколько лет я провел, одержимый размышлениями о том, как можно масштабировать свой метод. Я чувствовал, что если смогу осуществить свою идею, то смогу заключать сделки, как хедж-фонд, или продать ее Уолл-стрит, либо и то и другое. В конечном итоге я сделал и то и другое.

— Как вы решили проблему пропуска торговых возможностей, которые теоретически можно было идентифицировать с помощью вашей методологии?

— Искать вручную в Twitter и Facebook то, что, согласно моим предположениям, могло произойти, было очень неэффективным. Я подумал: «А что, если бы вместо этого структурировать все слова и фразы, значимые для любой компании, зарегистрированной на фондовой бирже?» Эти термины будут включать название компании, свободно котируемой на бирже, имя генерального директора, название продуктов, брендов, технологий, культурных движений и правительственных постановлений, которые могут каким-либо образом повлиять на каждую компанию. По сути, мне нужно было выяснить название всего, что могло бы повлиять на компанию любым способом, о котором кто-либо мог бы говорить или писать. Я назвал эти фразы тегами-тикерами.

— Но это потребовало бы огромной работы? Как вы справились с ней?

— У меня был партнер, блестящий компьютерщик, и мы начали с того, что для создания этих тикеров наняли 40 студентов из местных колледжей. Они тщательно подобрали четверть миллиона тегов. Идея заключалась в том, чтобы объединить эти теги-тикеры с неструктурированными данными, получаемыми от операторов социальных сетей, таких как Twitter и Facebook, чтобы мы могли измерить относительную частоту, с которой эти теги упоминались в этих социальных сетях в режиме реального времени. Например, я бы мог бы в результате сказать вам, сколько людей говорило о приобретении iPhone в течение трех недель перед данным выпуском iPhone по сравнению с такими же периодами для предыдущих выпусков iPhone.

— Как вы платили за эту деятельность?

— Я вложил $1 млн своей торговой прибыли в запуск компании TickerTags, и еще несколько миллионов мы привлекли со стороны.

Чтобы добиться успеха, трейдеры должны найти свой собственный подход к рынкам. Вероятно, никто, у кого я когда-либо брал интервью, не демонстрировал этого принципа в большей степени, чем Камилло. Он не только разработал свой собственный подход — он фактически изобрел совершенно особую методологию торговли. Камилло не импонировал ни фундаментальный, ни технический анализ, поэтому он придумал новую категорию рыночного анализа: социальный арбитраж — получение прибыли за счет выявления социальных сдвигов или тенденций, которые в будущем будут влиять на акции, но еще не отразились на их цене. Первоначально Камилло открывал эти возможности посредством повседневного наблюдения. В конце концов после разработки программного обеспечения TickerTags его основным инструментом для идентификации сделок стали социальные сети.

Я знаю, что многие читатели подумают: «Идея использования социальных сетей в качестве торгового инструмента звучит привлекательно, но какая польза от этого для меня, если я не могу получить доступ к TickerTags?» (оно доступно только институциональным клиентам). Но они упускают из виду более общий момент: TickerTags может быть очень эффективным способом выявлять социальные и культурные тенденции, но это не единственная такая возможность. Камилло успешно использовал более общий подход примерно за десять лет до того, как программное обеспечение TickerTags появилось на свет. Главный урок заключается в том, что наблюдательность и способность увидеть новые поведенческие тенденции как в повседневной жизни, так и в социальных сетях всегда может стать источником торговых возможностей. Рассмотрим такие сделки, как Cheesecake Factory и P. F. Chang’s, которые Камилло спланировал, наблюдая за реакцией жителей Далласа на эти ресторанные сети, которую Уолл-стрит даже не заметила. Наблюдение за реакцией потребителей на продукт может определить благоприятные условия для заключения сделки даже с крупнейшими компаниями, как это было в случае с длинной позицией Камилло с Apple, основанной на его наблюдении за реакцией людей на выход в свет первого iPhone.

Вопрос: Какую торговую ошибку совершил Камилло в сделке с Jakks Pacific, первой сделке, совершенной его хедж-фондом, когда длинные позиции по опциону-колл истекли, не принеся ему никакой прибыли? Подумайте сами, прежде чем читать дальше.

Ответ: Вопрос с подвохом. На самом деле он не сделал никакой ошибки, в том-то и дело. Камилло точно следовал своей методологии и заключил сделку с высокой убежденностью — это была история чистого успеха. В данном случае к мгновенной потере прибыли привело совершенно непредвиденное событие — полное закрытие позиции крупнейшим акционером компании. Иногда даже хорошо спланированная сделка может потерпеть неудачу. Такая сделка будет убыточной, но не плохой. Если Камилло будет неоднократно совершать такие сделки, он продвинется далеко вперед, но невозможно заранее сказать, какая из этих сделок случайно окажется убыточной. Урок состоит в следующем: не путайте убыточную сделку с плохой — это необязательно одно и то же. Убыточные сделки могут быть хорошими, и аналогично прибыльные сделки могут быть плохими.

Никогда никого не слушайте, удерживая открытую позицию. Следуйте своему подходу и не допускайте влияния неподтвержденных данных. Самой прискорбной сделкой Камилло была та, где он позволил себе поддаться влиянию противоречивых мнений рынка и ликвидировать себе в убыток две трети позиции по опциону-колл по Under Armour, после чего увидел, что его первоначальная торговая предпосылка была полностью верна. Камилло усвоил этот урок, и, когда возникла похожая ситуация в случае с длинной позицией по Netflix, он проигнорировал противоречивые мнения. От себя добавлю: удивительно, насколько катастрофическими могут быть последствия, когда вы прислушиваетесь к мнению других.

Целый ряд трейдеров, у которых я брал интервью, считает ценным качеством терпеливое выжидание благоприятных условий для сделки. Это также одно из самых сложных качеств. Камилло уверен, что достиг бы гораздо большего, если бы ограничил свою деятельность на рынке только сделками с высокой убежденностью. «Мои самые большие ошибки в те годы всегда происходили вследствие чрезмерной торговли», — говорит он. Проблема Камилло в том, что его прибыльные сделки могут происходить только раз в пару месяцев или даже реже. Ему, однако, обидно было тратить четыре часа в день на поиск сделок и исследование рынка, чтобы затем выжидать целые месяцы. Но Камилло помнит о важности терпения и считает, что совершенствование этого качества с годами увеличило его успех в трейдинге.

Не все сделки одинаковы. Подобно Камилло, многие трейдеры могут совершать сделки с разной предполагаемой вероятностью успеха. Существует золотая середина между принятием всех предполагаемых сделок, генерируемых с помощью вашей специальной методологии, и заключением только самых высоковероятностных сделок. В качестве альтернативы трейдер может изменять размер позиции, открывая более крупные позиции для сделок с более высокой вероятностью и более мелкие позиции для сделок с более низкой вероятностью.

Убежденность является одним из лучших индикаторов будущего успеха в трейдинге. Мастера рынка обычно имеют высокую убежденность в своей способности регулярно побеждать на рынках, и Камилло определенно подходит под это описание. Он излучает уверенность и твердо убежден, что его метод и дальше будет обеспечивать ему преимущество на рынках, так что он рассчитывает добиться еще большего успеха в будущем. Трейдеры, торгующие только по одной методологии, могут понять, какова вероятность их успеха на рынках, измеряя уровень своей убежденности. Трейдер должен задать себе вопрос: «Уверен ли я, что моя торговая методология и мой торговый процесс помогут мне одержать победу на рынках?» Если в ответ он не скажет категорическое «да», то ему следует строго ограничивать свой рисковый капитал до тех пор, пока он не достигнет более высокого уровня убежденности.

Камилло совершил свою первую сделку, когда ему было 14 лет. Я обнаружил, что многие из очень успешных трейдеров, у которых я брал интервью, проявили интерес к трейдингу и рынкам в раннем возрасте. Вероятно, у трейдеров, которые соответствуют этому профилю, шанс на успех выше среднего.

Успешным трейдерам нравится то, что они делают. Камилло преуспел во многом потому, что нашел способ выхода на рынки, соответствовавший его естественным интересам и страстям, — более того, методология Камилло даже перекликалась с его детскими предпринимательскими поисками. Его не прельщал ни фундаментальный, ни технический анализ, и если бы он не отбросил эти традиционные методы, то, скорее всего, успеха бы не достиг.