ШЕСТЬ УБЕЖДЕНИЙ ОБ ИНФЛЯЦИИ

Фото: blog.dti.team

В 1970-х годах, когда инфляция доминировала среди макроэкономических проблем, многие молодые экономисты начали свою карьеру, вдохновленные необходимостью понять и преодолеть этот экономический вызов. Автор статьи Грегори Мэнкью начал свой путь в этой области, когда инфляция стала ключевой темой исследований и обсуждений. Летом 1978 года он получил свою первую работу в Бюджетном управлении Конгресса США. Его задачей было исследовать различные спецификации кривой Филлипса, чтобы глубже понять механизмы, вызывающие инфляцию.

Со временем его взгляды на инфляцию эволюционировали, учитывая новые экономические события и исследования. Редакция THE TENGE перевела работу Мэнкью о шести ключевых убеждениях относительно инфляционного процесса. Эти предположения не являются общепринятыми, но он считает важным продолжать исследования в этой области, чтобы либо опровергнуть их, либо подтвердить их значимость для современных экономических подходов.

Кривая Филлипса неумолима

Известный экономист Грегори Мэнкью в своих размышлениях обращает внимание на сохраняющуюся важность кривой Филлипса, несмотря на критику со стороны коллег, не занимающихся макроэкономикой. Мэнкью предлагает свою гипотезу о причинах этого несоответствия во взглядах. В своих ранних работах Албан Филлипс (1958), а затем и Пол Самуэльсон с Робертом Солоу (1960) представили кривую Филлипса как безусловную зависимость, отражающую отрицательную корреляцию между инфляцией и безработицей. В 1960-е годы этот подход действительно казался оправданным, поскольку данные подтверждали эту простую зависимость. Однако со временем эта связь стала менее выраженной. Если проанализировать данные последних десятилетий, то график инфляции и безработицы сейчас скорее представляет собой беспорядочное облако точек, чем чёткую зависимость.

Несмотря на это, Мэнкью считает, что кривую Филлипса следует рассматривать как условную зависимость. Если принять во внимание, что монетарные шоки или шоки совокупного спроса воздействуют на инфляцию и безработицу в противоположных направлениях в краткосрочной перспективе, то краткосрочная кривая Филлипса всё ещё имеет значение. Правда, наклон этой кривой зависит от характера шока, который испытала экономика. С таким подходом, по мнению Мэнкью, сложно избежать использования кривой Филлипса в макроэкономическом анализе.

Альтернативой может быть лишь теория реального бизнес-цикла, предполагающая полную нейтральность монетарной политики. Однако, по словам Мэнкью, у этого подхода осталось немного сторонников, что подтверждает его убеждённость в том, что краткосрочная кривая Филлипса сохранит своё значение в макроэкономической теории.

Кривая Филлипса - не очень полезный практический инструмент

Эмпирическая кривая Филлипса, вероятно, не была настолько надежной даже в 1997 году. Одна из работ, которая оказала большое влияние — это исследование Стайгера, Сток и Уотсона (1997). По их оценкам, NAIRU в 1990 году составляла 6,2%, что в то время было довольно традиционно. Но что еще более важно, по их оценкам, 95-процентный доверительный интервал для NAIRU составлял от 5,1%% до 7,7%. Этот широкий диапазон подчёркивает неопределённость в точности кривой Филлипса даже в то время. Мэнкью предполагает, что, если бы аналогичные исследования проводились на свежих данных, доверительный интервал был бы ещё больше, учитывая нынешнюю нестабильность уравнений кривой Филлипса.

Многие экономисты пытались найти лучшие индикаторы для кривой Филлипса, чем уровень безработицы. Различные попытки включали использование альтернативных показателей, таких как детерминированный ВВП, краткосрочный уровень безработицы, доля рабочей силы, уровень вакансий и другие. Однако, несмотря на усилия лучших умов, создание надёжной и стабильной кривой Филлипса остаётся недостижимой целью, сродни поискам Святого Грааля. Мэнкью считает, что такие широкие доверительные интервалы и очевидная тщетность этих попыток указывают на то, что не стоит возлагать большие надежды на кривую Филлипса как инструмент для прогнозирования инфляции или оценки экономической политики.

Разъединить шоки спроса и предложения в реальном времени практически невозможно

Плохая согласованность эмпирических кривых Филлипса имеет важные последствия. Когда инфляция отклоняется от целевого уровня, как это произошло в 2022 году, возникает соблазн приписать это изменение шокам совокупного спроса или предложения. Такой анализ может дать представление о временности этих изменений и о том, какие меры должен предпринять центральный банк. Однако проблема заключается в том, что, поскольку естественный уровень безработицы известен с большой погрешностью, разграничить шоки спроса и предложения довольно сложно. Это верно даже при ретроспективном анализе, не говоря уже о реальном времени, когда данные ещё предварительные и неполные. Но именно в реальном времени требуется немедленная реакция от политиков.

Ещё более сложной задачей является учёт ожиданий. В стандартных теориях кривой Филлипса ожидаемая инфляция влияет на фактическую инфляцию. Поэтому, когда происходит шок, косвенное воздействие через ожидания может быть не менее значимым, чем прямой эффект. Как ожидания инфляции реагируют на шок, вероятно, зависит от политики или, по крайней мере, от того, как люди воспринимают эту политику.

Всплеск инфляции в 2022 году – яркий пример такой ситуации. Даже сейчас сложно с уверенностью сказать, что стало его причиной. Всплеск мог быть вызван перебоями в цепочках поставок, связанными с пандемией. Также он мог быть результатом избыточного спроса, так как уровень безработицы в 3,6 процента, вероятно, был ниже NAIRU, который, в свою очередь, мог измениться под воздействием пандемии, когда люди переосмыслили своё отношение к рынку труда. Либо это произошло из-за того, что ожидания инфляции отреагировали на слишком длительное использование стимулирующей денежно-кредитной и фискальной политики. Вероятнее всего, инфляционный всплеск стал следствием сочетания всех этих факторов, где каждому из них принадлежит неопределённый вклад.

Экономисты должны избавиться от культа Кальво

Модель Кальво – это элегантная теория ценообразования, но предполагаемая динамика инфляции не согласуется с данными. Модель Кальво, по мнению Мэнкью, не обеспечивает достаточной устойчивости инфляции. Широко распространено мнение, что монетарные шоки влияют на реальную экономическую активность с запозданием, а на инфляцию — с еще большим опозданием. Однако в модели Кальво инфляция корректируется слишком быстро, что не соответствует наблюдаемой реальности.

Именно по этой причине исследователи, использующие модель Кальво в своих эмпирических работах, часто вынуждены дополнять её различными поправками. Например, они включают автоматическую индексацию некоторых цен на уровень прошлой инфляции, чтобы приблизить модель к реальным данным.

Мэнкью также подчеркивает, что другие теории установления цен предлагают более реалистичную динамику, акцентируя внимание на различных ожиданиях. В модели Кальво ключевой переменной является текущее ожидание будущей инфляции, тогда как в модели контрактов Фишера (1977) релевантной переменной становятся прошлые ожидания текущей инфляции. То же самое относится и к модели «липкой информации», разработанной Мэнкью совместно с Рикардо Рейсом (2002).

Мэнкью отмечает, что, когда Милтон Фридман в 1968 году предложил гипотезу естественной нормы, он не совсем чётко объяснил, какие именно ожидания инфляции он имел в виду. Однако, рассуждения Фридмана больше соответствуют срокам, подразумеваемым в теориях контрактов и липкой информации.

В более спекулятивном ключе Мэнкью также задумывается, может ли правильная переменная в кривой Филлипса отличаться от ожидаемой инфляции. Возможно, речь идет о чём-то более сложном, например, об инфляционной норме. Допустим, номинальное повышение зарплаты, ожидаемое работниками от своих работодателей, может зависеть не только от ожидаемой инфляции, но и от других факторов, таких как повышение зарплаты у других работников. Хотя моделирование таких норм не является очевидной задачей, это направление заслуживает дальнейшего изучения.

Денежные агрегаты заслуживают большего внимания

В июне 2022 года инфляция, измеряемая по индексу потребительских цен (ИПЦ), достигла 9% по сравнению с аналогичным периодом предыдущего года. Первым экономистом, который предсказал инфляционный всплеск такого масштаба, был Джереми Сигел. В интервью CNBC, состоявшемся 14 мая 2021 года, Сигел выразил свои опасения, ссылаясь на резкий рост денежной массы M2. По его словам, темпы роста этого показателя в 2021 году были беспрецедентными со времени начала стандартного временного ряда в 1960 году.

Сегодня многие экономисты склонны игнорировать денежные агрегаты как важный показатель. Однако Мэнкью считает, что пришло время пересмотреть эту позицию. Большинство аргументов против использования денежных агрегатов не имеют достаточной основы. Во-первых, некоторые утверждают, что в сложной финансовой системе трудно точно измерить количество денег. Однако, автор отмечает, что также трудно определить степень свободы действий (slack) в экономике, и это не мешает экономистам пытаться измерить её для оценки инфляционного давления.

Другие критикуют денежные агрегаты за их слабую способность предсказывать инфляцию в последние годы, за исключением периода пандемии. Однако, кривая Филлипса также имеет плохую репутацию как инструмент прогнозирования, но это не мешает экономистам фокусироваться на ней.

Кроме того, многие обращают внимание на то, что центральные банкиры редко упоминают денежные агрегаты в своих политических заявлениях. Автор считает, что экономисты, занимающиеся монетарной экономикой, не должны слепо следовать за риторикой центральных банкиров, так же как экономисты, изучающие оптимальное налогообложение, не должны ограничиваться риторикой Комитета по путям и средствам Палаты представителей.

Целевой показатель инфляции на уровне 2 лучше, чем на уровне 2,0

Существует разумный аргумент в пользу того, что ФРС должна повысить целевой уровень инфляции, скажем, до 4%, поскольку это обеспечит более редкое достижение нулевой нижней границы процентных ставок. Однако Мэнкью неоднозначно относится к этому предложению и не планирует углубляться в эту дискуссию в таком контексте. Тем не менее, он твёрдо убежден, что целевой показатель инфляции в 2% лучше, чем целевой показатель в 2,0%.

Основное различие между этими показателями заключается в количестве значащих цифр. Как учат на уроках естествознания в школе, количество цифр должно отражать точность оценки. Однако центральные банкиры, по мнению Мэнкью, часто забывают об этом важном принципе. Они порой заявляют о своих планах, как будто способны управлять инфляцией с точностью до тысячных долей процента.

По мнению автора, центральные банкиры должны признать перед общественностью, что их способность контролировать инфляцию далеко не столь точна, как они иногда утверждают. Им не стоит беспокоиться, если инфляция снизится до 1,6% — это вполне округляется до 2%. Также они должны быть готовы объявить о победе над инфляцией, когда она вернется к 2,5%. В конце концов, для работы в правительстве этого вполне достаточно.

Возможно, ФРС стоит рассмотреть вариант отказа от конкретной числовой цели по инфляции и вместо этого предложить целевой диапазон, как это делают некоторые другие центральные банки. Например, ФРС могла бы заявить о желании поддерживать инфляцию в диапазоне от 1% до 3%. Это позволило бы признать, что руководство ФРС не столь всесильно, как может показаться. Особенно после значительного и неожиданного всплеска инфляции в 2022 году, экономистам и политикам, занимающимся денежно-кредитной политикой, не помешало бы проявить больше смирения.