ЭКОНОМИКА БЕЗ УНИВЕРСАЛЬНЫХ РЕЦЕПТОВ

THE TENGE продолжает рубрику выходного дня, посвящённую выдающимся экономистам современности, чьи идеи и исследования формируют фундаментальное понимание закономерностей мировой экономики. В предыдущем выпуске мы анализировали вклад Ларри Саммерса – одного из ключевых архитекторов современной макроэкономической мысли. Сегодня же в центре внимания – Дэни Родрик, учёный, чьи работы изменили представление о глобализации, экономическом росте и роли государства в развитии.

В мировой экономической мысли страны и экономисты на протяжении десятилетий находятся в постоянном поиске универсального рецепта развития – набора реформ, который гарантировал бы устойчивый рост, процветание и интеграцию в мировую экономику. Модель «Вашингтонского консенсуса», предписывающая либерализацию, приватизацию и макроэкономическую стабильность, долгое время воспринималась как такой рецепт успеха. Однако именно Дэни Родрик, профессор международной политической экономии Фонда Форда в Гарвардской школе государственного управления имени Джона Ф. Кеннеди, убедительно показал, что универсальных решений не существует.

В своих исследованиях Родрик доказывает, что экономический рост – это не результат применения стандартного набора политик, а итог тонко настроенного взаимодействия институтов, исторического контекста и национальных приоритетов.

Теория множества рецептов

Родрик выступил против универсализма неолиберальных рекомендаций, которые десятилетиями лежали в основе политики МВФ и Всемирного банка. Он утверждает, что не существует единого, универсального пути к процветанию, который одинаково подходит для всех стран. Экономический рост, по его мнению, является результатом не набора стандартных мер, а сложного взаимодействия институтов, политики, культуры и исторических обстоятельств каждой конкретной страны.

Главная идея Родрика заключается в том, что существует одна экономика, но много рецептов, то есть общие принципы функционирования экономических систем универсальны, но практические решения и политические стратегии должны быть адаптированы к местным условиям. Данное противопоставление он выстраивает по отношению к Вашингтонскому консенсусу, который предлагал одинаковый набор реформ, а именно либерализацию, приватизацию, дерегулирование и открытие рынков независимо от уровня развития страны и её институциональной готовности. Родрик показывает, что успешные примеры роста, такие как Китай, Южная Корея, Вьетнам или Чили, возникли не благодаря буквальному следованию универсальным рецептам, а благодаря умелой адаптации реформ под национальный контекст.

В рамках этой теории он делает акцент на диагностическом подходе к политике роста (growth diagnostics). Вместо применения готового набора мер Родрик предлагает начинать с выявления так называемых «узких мест» - конкретных факторов, которые ограничивают рост именно в данной стране. Для одной экономики это может быть недостаток инфраструктуры, для другой – слабые институты частной собственности или ограниченный доступ к финансированию. Экономическая политика, по его мнению, должна быть направлена на устранение именно этих ключевых ограничений, а не на копирование чужих моделей. Подобный подход делает акцент на эмпирическом анализе и гибкости, а не на идеологической ортодоксии.

Особое внимание Родрик уделяет роли институтов. Он утверждает, что не сами институты по форме обеспечивают рост, а то, насколько они соответствуют задачам развития и общественным ожиданиям. В странах с различными уровнями социального доверия, политической централизации и историческими традициями управления институты будут функционировать по-разному, даже если формально выглядят одинаково. Поэтому механическое копирование «лучших практик» развитых стран не только неэффективно, порой оно и вредно.

«Трилемма» глобализации

«Трилемма» глобализации объясняет фундаментальное противоречие между тремя целями, к которым стремятся государства в эпоху глобализации: экономической интеграцией, демократией и национальным суверенитетом. Родрик утверждает, что одновременно достичь всех трёх невозможно, можно выбрать только две из трёх, жертвуя третьей. Подобная логика, по его мнению, определяет судьбу современной мировой экономики и объясняет многие кризисы глобализации.

Если государство стремится к глубокой экономической интеграции и одновременно сохраняет национальный суверенитет, то оно вынуждено ограничить демократические процессы внутри страны. В этом случае решения в области экономической политики принимаются технократическими органами, исходя из требований глобальных рынков, а не предпочтений граждан. Данный вариант Родрик называет золотым корсетом (по аналогии с выражением Томаса Фридмана): государство становится заложником международных обязательств, а внутренние демократические механизмы утрачивают влияние.

Второй возможный выбор – глобализация и демократия, но без национального суверенитета. Этот вариант реализуется в рамках наднациональных структур, где решения принимаются коллективно. Европейский союз – наиболее яркий пример: государства-члены делегируют значительную часть экономических полномочий наднациональным институтам, чтобы обеспечить демократическое управление интегрированным рынком. Однако такой вариант подразумевает частичный отказ от самостоятельной экономической политики.

И, наконец, третий вариант – демократия и национальный суверенитет, но без глубокой глобальной интеграции. Данный выбор ведёт к умеренному протекционизму, контролю за движением капиталов и приоритету внутренней политики над международными обязательствами. Родрик считает, что именно такая модель «умеренно глобализированный национализм» – исторически обеспечивала наиболее устойчивое развитие индустриальных экономик в XX веке, когда правительства могли сочетать открытые рынки с социальным государством и активной внутренней политикой.

С научной точки зрения трилемма Родрика представляет собой не просто абстрактную схему, а аналитический инструмент, позволяющий понять, почему мировая экономика регулярно сталкивается с кризисами легитимности и неравновесия. Глобализация усиливает взаимозависимость стран, но одновременно ослабляет возможность национальных правительств контролировать ключевые параметры экономической политики. Демократическое государство оказывается перед дилеммой: либо подчиниться глобальным правилам игры, либо вернуть себе контроль ценой частичной изоляции. Родрик показывает, что в периоды чрезмерной глобальной интеграции, например, накануне Первой мировой войны или в 1990-е годы – напряжение между этими целями неизбежно приводит к политическим потрясениям.

Особое внимание Родрик уделяет тому, что устойчивость мировой системы зависит от того, какой компромисс между этими тремя целями избирают государства. Он призывает отказаться от «гипер­глобализации» – модели, при которой приоритет отдаётся свободному движению капиталов и товаров в ущерб демократии и суверенитету. По его мнению, будущее глобальной экономики заключается не в создании единого всемирного рынка, а в формировании системы глобального плюрализма, где страны сохраняют возможность проводить независимую экономическую политику, координируя её в рамках международных соглашений, но не подчиняя внутренние институты логике транснациональных интересов.

Политическая экономия реформ и институтов

В отличие от традиционных экономистов, рассматривающих реформы преимущественно как технический процесс оптимизации политик – либерализации торговли, приватизации, макроэкономической стабилизации, Родрик подходит к ним с позиций взаимосвязи политики, институтов и экономики. Он утверждает, что успешные реформы невозможны без учёта политических реалий, распределения власти, интересов ключевых групп и общественной поддержки. Экономическая эффективность, по Родрику, не может быть отделена от политической осуществимости: то, что рационально в теории, часто оказывается неосуществимым в действительности без прочной институциональной базы и социального консенсуса.

Основная идея Родрика заключается в том, что институты – это не просто формальные правила игры, а результат политического выбора, отражающий компромисс между различными группами интересов. Государственные институты, по его мнению, формируются не извне, а изнутри, в ходе борьбы за распределение ресурсов и власти. Поэтому успешные реформы должны быть встроены в существующий политический контекст и не разрушать баланс интересов, обеспечивающий общественную стабильность. В противном случае они неизбежно сталкиваются с сопротивлением и деградируют, как только ослабевает политическая воля или изменяются внешние условия.

Родрик критикует универсализм институциональных реформ, навязываемых международными организациями. Он указывает, что механическое внедрение «правильных институтов»: независимых центральных банков, частной собственности, свободных рынков труда – не гарантирует роста, если эти институты не соответствуют локальным условиям и не пользуются доверием общества. В книге One Economics, Many Recipes он пишет, что «хорошие институты» не могут быть просто импортированы, они должны эволюционировать из национального опыта, принимая формы, согласующиеся с культурой, историей и политической структурой страны. К примеру, система корпоративного управления в США и в Южной Корее различается не из-за ошибок одной из сторон, а потому что отражает разные модели общественного устройства и исторические траектории развития.

В своих работах Родрик вводит понятие «второго лучшего институционального равновесия» Он отмечает, что часто невозможно сразу построить идеальные институты, но можно создать функциональные аналоги, которые будут выполнять те же экономические функции, исходя из реальных политических условий. Так, если независимость судебной системы недостижима, возможно развитие специализированных арбитражных механизмов или создание доверенных государственных агентств, обеспечивающих защиту контрактов и собственности. Смысл заключается не в формальном копировании, а в функциональном достижении целей развития.

Политическая экономия Родрика также основана на признании роли обратной связи между институтами и политикой. Реформы, даже если они экономически оправданы, должны иметь политическую устойчивость. Если они ведут к усилению неравенства, социального недовольства или подрыву доверия к государству, их результаты оказываются краткосрочными. Поэтому Родрик делает акцент на инклюзивности институтов – их способности обеспечивать участие широких слоёв населения в принятии решений и распределении выгод от роста. Именно это, по его мнению, отличает устойчивые модели развития от тех, что быстро исчерпываются.