БРЕТТОН-ВУДС: ИСТОРИЯ, КРАХ, НАСЛЕДИЕ

Изображение: freepik

80 лет назад, в 1944 году, мир договорился о новых правилах игры. В американском городке Бреттон-Вудс страны подписали соглашение, создавшее новую валютно-финансовую систему. Доллар США был привязан к золоту, а валюты других стран — к доллару. Экономика многих стран лежала в руинах на фоне Второй мировой войны. Чтобы не повторить хаос 1930-х годов, когда валютные войны между странами толкали мир в пучину кризисов, было решено создать новую систему, основанную на сотрудничестве.

Итак, в центре новой системы стоял доллар США. Он был привязан к золоту: за $35 можно было получить одну унцию золота. Валюты других стран были привязаны к доллару, то есть их курс был фиксирован. Благодаря этой стабильности мировая экономика быстро росла в течение следующих 30 лет. Однако система сделала доллар главной мировой валютой, что давало США огромные преимущества. Так как мир пришёл к такому соглашению и почему Бреттон-Вудская система просуществовала только до начала 1970-х? В данной статье THE TENGE вкратце пересказывает лонгрид авторов Эконс Власты Демьяненко и Ольги Кувшиновой.

Вторая мировая война ещё не закончилась, а участники антигитлеровской коалиции уже начали обсуждать экономический порядок послевоенного мире. В итоге 1 июля 1944 г. в курортном городке Бреттон-Вудс на северо-востоке США собрались представители 44 государств. 22 июля 1944 г. собравшиеся подписали соглашение, которое станет известно как Бреттон-Вудское и ознаменует собой новое устройство мировой валютно-финансовой системы. Превентивное создание неспроста: международное сообщество уже было умудрено горьким опытом первой мировой, когда повсеместные непрекращающиеся экономические кризисы, рост безработицы, меры торгового протекционизма сформировали почву для развязывания новой мировой войны.

Страны, возводившие барьеры между своими экономиками на протяжении двух десятилетий, впервые увидели возможность беспрецедентного сотрудничества. Участники конференции в Бреттон-Вудсе надеялись на стабильное будущее и восстановление экономики, однако договорённости не только обеспечили феноменально быстрое восстановление экономик, разрушенных войной, но и стали катализатором последующего роста с расширением мировой торговли.

И всё же Бреттон-Вудская система таила в себе противоречия. «Британский» и «американский» варианты соглашения не могли найти компромисса. Доллар, ставший в итоге главной мировой резервной валютой, изначально не предназначался для этой роли. Несмотря на свою недолгую жизнь (всего четверть века), Бреттон-Вудская система заложила основы для международного финансового сотрудничества, что впоследствии привело к современной системе плавающих курсов.

Межвоенный период

В 1920-е страны по цепочке восстанавливали золотой стандарт, привязывая свои валюты к золоту. К 1925 г. из 48 валют, входивших в список Лиги Наций, порядка 60% были привязаны к золоту, а к 1930 г. такую привязку имело абсолютное большинство валют. Однако в 1930-е страны начали поочерёдно отказываться от золотого стандарта, девальвируя свои валюты.

Попытка вернуть золотой стандарт обернулась банковскими паниками, кризисами, валютными войнами, депрессией и крахом мировой финансовой системы.

Довоенный золотой стандарт был гегемонистской системой, центром которой служила Великобритания. В межвоенный период относительный упадок Британии и неопытность и замкнутость нового потенциального гегемона (США), а также неэффективное сотрудничество между центральными банками не оставили никого, кто был бы в состоянии взять на себя ответственность за систему в целом, отмечают в работе о связи золотого стандарта и Великой депрессии историк экономики Гарольд Джеймс и Бен Бернанке, известный не только как глава ФРС в период глобального кризиса 2008 г., но и как экономист, получивший Нобелевскую премию за свои исследования причин Великой депрессии.

Золотой стандарт межвоенного периода отличался явным дефляционным уклоном. Страны, получавшие приток золота, должны были расширять денежную массу, стимулируя инфляцию. Страны же с дефицитом золота вынужденно ужесточали экономику, сокращая денежную массу. На практике страны с дефицитом строго следовали правилам, чтобы сохранить резервы. В то же время страны с профицитом могли «стерилизовать» золото, накапливая его без инфляции.

Асимметрия системы была обусловлена историческими факторами. До Первой мировой войны золотой стандарт был сосредоточен вокруг операций Банка Англии, который не стремился к большим запасам золота. Управляя системой, Банк Англии избегал как притока, так и оттока золота, что обеспечивало конвертируемость при низких резервах.

В межвоенный период ситуация изменилась. 60% мировых запасов золота контролировали Франция и США. Поток золота во Францию в 1920-х – начале 1930-х годов «вымыл» его из резервов других стран. Вместе с тем в самой Франции такой приток практически никак не сказался на инфляции. Напротив, в 1929 г. страна испытала сильную дефляцию оптовых цен — на 11%.

Центральные банки не могли проводить операции на открытом рынке, что ограничивало их возможности. Франция, привлекая золото, ужесточала свою монетарную политику, навязывая дефляцию другим странам. США в ответ также ужесточали политику, чтобы не допустить оттока золота во Францию. Битвы за золото между странами усугубляли дефляцию. Страны пытались защитить свои валюты от спекулятивных атак, снижая ставки и расширяя денежную массу. Но это приводило к оттоку золота, вынуждая их снова ужесточать политику.

«Битвы» между США и Францией оказывались ранами, наносимыми самим себе, отмечают Бернанке и Джеймс: никакие фундаментальные обстоятельства не заставляли ФРС проводить дефляцию, а правительство Франции — запрещать центробанку продажи золота.

Ситуацию усугубляло то, что уровень цен после войны вырос. Восстановление довоенного паритета золотого стандарта требовало его снижения, что противоречило задачам послевоенного восстановления.

Дефляция оказывает разрушительное влияние на экономику, усугубляя её проблемы в три раза:

〶 Снижение реальных зарплат: падение цен при неизменных номинальных зарплатах делает их более высокими. Это снижает прибыль предприятий, вынуждая их сокращать расходы на рабочую силу и инвестиции.

〶 Рост реальных процентных ставок: дефляция увеличивает реальную стоимость долгов, подрывая финансовое положение заёмщиков.

〶 Размывание банковского капитала: падение цен создаёт разрыв между обязательствами банков (в основном, фиксированными) и реальной стоимостью их активов. Это приводит к бегству вкладчиков, банкротствам банков и банковским кризисам.

Ярким примером служит межвоенный период, когда дефляция стала спусковым крючком для глобальной депрессии. Серия банковских кризисов (46 за 15 лет), начиная с краха Creditanstalt в 1931 году, окунула Европу в пучину безработицы и экономического спада.

В итоге мировой кризис обрушивается на Великобританию, вынуждая её отказаться от золотого стандарта и девальвировать фунт стерлингов почти на четверть. Это сразу же повысило конкурентоспособность её экспорта и, как считается, стало поворотным моментом в её выходе из кризиса. 25 стран следуют примеру Британии, девальвируя свои валюты и отказываясь от золотого стандарта. Отсутствие международного сотрудничества превращает этот процесс в хаотичную гонку девальваций. США отказались от золотого стандарта в 1933 г., Франция — в 1936 г. В итоге золотой блок и финансовая система мира рушится. 

Европейский кризис развивался вне зависимости от событий в США, как минимум частично, что противоречит «америкоцентричному» объяснению причин Великой депрессии, отмечают Бернанке и Джеймс. Серьёзнее всех пострадали страны, вышедшие из 1920-х гг. в относительно более слабом состоянии, в их числе Германия, которая из-за пережитых экономических потрясений и гиперинфляции в начале 1920-х была наиболее уязвима для банковских паник.

1920–1930-е гг. считаются «образцовым» периодом реализации политики «разори соседа» — заключающейся в стремлении улучшить собственное экономическое положение (например, поддержкой экспорта) за счёт ухудшения экономического положения других (ограничениями импорта). К примеру, с 1929 по 1932 г. экспорт США в Европу сократился втрое, а импорт из Европы — почти в 3,5 раза. В целом мировая торговля сократилась в этот период на две трети.

От торговых ограничений страдали страны, не имевшие доступа к сырьевым ресурсам — у таких стран, как Германия, Италия, Япония, его не было (в отличие от Великобритании, Франции, СССР или США), что вызвало у них стремление «увеличить жизненное пространство», в свою очередь требовавшее масштабного перевооружения — в случае Германии это означало отказ от Версальского договора, официально завершившего Первую мировую войну и зафиксировавшего её итоги.

Свободная торговля не состоялась, а Германии для выплаты репараций требовалось увеличить экспорт. США же повысили тарифы. Без экспортных доходов Германия попала в кредитную зависимость от США (выплата репараций союзникам). Краx Уолл-стрит и Великая депрессия прекратили кредитование. Германия, несмотря на реструктуризацию, объявила дефолт в 1931. Экономические кризисы подорвали доверие к демократии и разжигали ненависть к Версальскому договору. К власти пришли радикалы. В 1933 году национал-социалисты отказались от договора и занялись восстановлением вооружённых сил и созданием «безблокадной экономики». Соглашение, подписанное в Бреттон-Вудсе, предусматривало создание двух наднациональных организаций  Международного валютного фонда, призванного не допускать «гонки девальваций» и ссужать валюту странам с дефицитом платёжного баланса, и Международного банка реконструкции и развития, ответственного за предоставление финансовой помощи наиболее нуждающимся в ней странам.

Мировые валюты привязывались к доллару, доллар   — к золоту по фиксированному курсу $35 за унцию, а США открывали «золотое окно»: по этому курсу центробанки других стран могли обменивать доллары на американское золото. Страны-участники брали на себя обязательство не менять обменные курсы более чем на 1% в одностороннем порядке (менять курс сильнее позволялось только после консультаций с фондом, а более чем на 10% — исключительно с его одобрения).

Конфликт интересов: за кулисами Бреттон-Вудса

Легенда гласит: 14 декабря 1941 года, в разгар Второй мировой, министру финансов США Генри Моргентау приснилось, что мир перешёл на единую валюту в международной торговле. Моргентау будит воскресным утром экономиста Гарри Уайта и просит его проработать план такой системы. Через две недели Уайт представляет план: международный стабилизационный фонд (для валютной стабильности) и всемирный банк (для восстановления и роста экономики). Стоимость национальных валют пересчитывалась в соответствии с универсальной для всех системой конвертации — Уайт счёл, что это проще, чем изобретать новую валюту.

Практически одновременно с Уайтом над планом послевоенного переустройства мировой валютной системы начал работать один из самых влиятельных мировых экономистов XX века, «отец макроэкономики», советник британского министра финансов Джон Мейнард Кейнс. Британский экономист предлагает альтернативу: мировой центробанк с единой валютой «банкор». Банкор привязан к золоту, но курс регулируется. План Кейнса противостоял плану Уайта. Кейнс, сторонник госрегулирования, предлагал создать крупную мировую организацию для борьбы с экономическими кризисами. Страны с профицитом платёжного баланса делились бы банкорами с мировым центробанком, стимулируя тем самым ограничение как дефицита, так и профицита. США, будучи крупнейшим экспортёром, план Кейнса не одобрили.

Отличия в видении британцем Кейнсом и американцем Уайтом послевоенной валютно-финансовой системы объяснялись кардинально разной ситуацией, в которой за годы войны оказались Великобритания и США.

Среди самых масштабных последствий Второй мировой войны были изменения экономического положения Британии и США. Это был практически полный контраст, — писал профессор права Колумбийского университета, а в прошлом американский дипломат Ричард Гарднер в книге Sterling-Dollar Diplomacy («Стерлинго-долларовая дипломатия»).

В 1945 году США, гигант с 50% мировой промышленности, были крупнейшим экспортёром, купающимся в профиците $11,5 млрд (в 10 раз больше, чем до войны). Великобритания же, некогда могущественная держава и кредитор, превратилась в должника, нуждавшегося в помощи для восстановления. США, желая сохранить статус, жаждали контролировать объёмы и условия кредитов. Ограничение профицита их не интересовало. Британия же, напротив, мечтала о доступе к ресурсам для восстановления экономики. Борьба за мировую валютную систему превратилась в противостояние двух гигантов.

План Уайта, предлагавший небольшой стабилизационный фонд и кредиты, был на руку США. Он перекладывал бремя на частные американские институты, перенося сердце мировой финансовой системы из Лондона в Нью-Йорк. Британия же, предвидя бремя структурной перестройки, ратовала за план Кейнса с его впятеро большим объёмом средств.

План Уайта был официально опубликован 7 апреля 1943 г., а план Кейнса на следующий день, 8 апреля. Весь 1943 г. оба плана активно обсуждались на международном уровне. Параллельно США и Британия вели отдельные двусторонние переговоры, которые один из их участников описывал как «абсолютный бедлам», «дуэт разногласий» и «крещендо обоюдных оскорблений».

Несмотря на всемирную славу, Кейнс обладал слабой переговорной силой — за ним стояло государство-должник с истощёнными резервами, рассчитывавшее к тому же получить от США крупный кредит. За позицией же Уайта стояло золото Форт-Нокса — хранилища золотого запаса США, в котором, по разным оценкам, на тот момент скопилось от половины до трёх четвертей мирового запаса монетарного золота.

Предложенный Кейнсом международный банкор вызвал у американцев настороженность: они видели в этой идее сразу две угрозы — раздачу расточительным нациям денег, которые к тому же не совсем деньги, а ненадёжные «фантики», за которые США придётся продавать свои товары. Когда предложение о банкорах и мировом центробанке было отвергнуто, Кейнс предложил сделать универсальным платёжным средством униты Уайта, позволив конвертировать в них в любую национальную валюту. Уайт был непреклонен: это, по его мнению, привело бы к тому, что все участники затребовали бы доллары, и США пришлось бы их предоставить. В результате и банкоры, и униты исчезли из итогового соглашения.

Кейнсу удалось отстоять предложение о возможности ограничений на капитальные операции и на изменение курсов национальных валют по разрешению МВФ; ещё одной уступкой знаменитому экономисту стала оговорка о регулировании фондом профицитных платёжных балансов. Правда, такая мера могла вводиться, только если валюта страны становилась дефицитной — в таком случае фонд мог ограничить импорт товаров, цена которых номинирована в дефицитной валюте.

Уайта вскоре после Бреттон-Вудса обвинили в шпионаже в пользу Советского Союза. Это нанесло такой урон его репутации, что «архитектор мировой финансовой системы» так и остался малоизвестным чиновником, зато её создание прочно связано с именем Кейнса. Из-за обвинений Уайт ушёл в отставку, проработав главой МВФ около двух лет, и умер в 1948 г. от инфаркта после дачи показаний комиссии Конгресса по расследованию антиамериканской деятельности. Кейнс, в конце 1945 г. измученный сложными переговорами с США о 50-летнем займе на $3,75 млрд, заболел, а весной 1946 г. перенёс сердечный удар и умер. Оба антагониста по сути так и не увидели воплощения Бреттон-Вудской системы, полностью заработавшей только в 1958 г.

Примерно до середины 1960-х всё шло гладко: возможность обменять доллары на золото давала полную уверенность в ценности новой глобальной валюты и способствовала бурному экономическому росту стран. Но рост мировой экономики требовал больше резервов, а золото добывалось медленно. США, печатая доллары, не могли пополнять золотые запасы так же быстро. Дефицит платёжного баланса США, образовавшийся еще в 1950-х, начал расти, подрывая доверие к доллару. По сути система столкнулась с проблемой, о которой предупреждал Конгресс в 1959 г. профессор Йельского университета Роберт Триффин и которая вошла в учебники под названием «парадокс Триффина»: дефицит нужен для обеспечения других стран долларами, но он же подрывает его как резерв. Эти проблемы предвещали скорый крах Бреттон-Вудской системы.

Триффин предсказывал крах системы, когда долларовые обязательства США превысят золотой запас. В 1964 году это произошло, а инфляция конца 60-х усугубила проблему. Переоценённый доллар делал импорт дешёвым, а экспорт дорогим, подрывая конкурентоспособность страны. Для остального мира золото становилось надёжнее доллара. Система не позволяла девальвировать доллар без изменения его золотого эквивалента, что страны не хотели делать, боясь девальвации своих резервов. В августе 1971 года Франция и Великобритания потребовали обмена долларов на золото, что опустошило бы золотой запас США. Президент Никсон закрыл «золотое окно», запретив обмен долларов на золото. Это решение («никсоновский шок») разрушило Бреттон-Вудскую систему. К 1973 году система окончательно перестала существовать.

С распадом Бреттон-Вудской системы все мировые валюты стали фиатными — то есть не обеспеченными ни золотом, ни другими активами. Их обеспечением теперь служит доверие к политике национальных центральных банков — уверенность в сохранении покупательной способности валют. При этом курс многих валют стал плавающим. Тем не менее, это стало возможным именно благодаря Бреттон-Вудской конференции, которая 80 лет назад убедила мир прекратить валютные войны, поскольку процветание, как и мир на Земле, неделимо.