МИР СТОЛКНУЛСЯ С ИЗБЫТКОМ ПРОИЗВОДСТВЕННЫХ МОЩНОСТЕЙ, ЧТО ГРОЗИТ ДЕФЛЯЦИЕЙ И СТАГНАЦИЕЙ

Изображение: usertrmk/Freepik

Нынешний глобальный избыток производственных мощностей является результатом сочетания двух факторов: стратегической гонки инноваций, которая приводит к чрезмерному наращиванию мощностей в высокотехнологичных секторах, и политики государственной защиты, которая поддерживает неэффективные фирмы. В совокупности эти действия создают неустойчивую ситуацию, которая может привести к глобальной дефляции и стагнации. В условиях ослабления многосторонних торговых институтов и роста протекционизма, скоординированное решение этой проблемы становится всё более сложным, что делает избыток мощностей не временным кризисом, а, возможно, новой, постоянной чертой мировой экономики. Как пишет внештатный научный сотрудник Bruegel Цзяньвэй Сюй, изначально проблема избытка мощностей связывалась в первую очередь с Китаем, который наводнил рынок дешёвыми товарами. Однако сейчас данные показывают, что эта проблема охватила и развитые экономики, такие как США и Европейский Союз, где уровень использования производственных мощностей значительно ниже оптимальных 85%. Проблема затрагивает не только традиционные, но и высокотехнологичные отрасли. Крупные экономики действуют параллельно, принимая схожие меры, что усугубляет ситуацию. Технологическое доминирование рассматривается не только как экономическая, но и как национальная цель безопасности, что оправдывает масштабные государственные интервенции.

За последние два десятилетия Китай превратился в мировую производственную державу. Предлагая товары по значительно более низким ценам, чем его конкуренты, Китай завоевал огромную долю мирового рынка. Однако этот поток недорогих товаров также привёл к несоответствию между производственными мощностями и устойчивым спросом (García-Herrero, 2025). Например, хотя объёмы производства солнечных панелей, электроники и электромобилей продолжают расти, опасения по поводу простаивающих заводов и непроданных запасов становятся всё более острыми (McWilliams et al, 2024). Этот дисбаланс спроса и предложения уже вызвал торговую напряжённость между КНР и США. Тарифы США отчасти направлены на сдерживание того, что Вашингтон считает несправедливо субсидируемым перепроизводством (Meltzer and Pearson, 2024).

Однако Китай далеко не одинок в своём столкновении с проблемой избытка мощностей. Данные об использовании мощностей — процент от общей производственной мощности, которая фактически используется, — рисуют отрезвляющую картину в развитых странах (Рисунок 1). В Штатах уровень использования мощностей снизился с пикового значения после кризиса, составлявшего около 82% в 2018 году, до менее 80% в 2024 году. Хотя падение на 2 процентных пункта может показаться незначительным, в экономике с триллионами долларов производственных активов такое снижение представляет собой существенный объём простаивающих мощностей.

Тем временем в Европейском Союзе произошло более резкое снижение — с 83% в 2018 году до примерно 78% в 2024 году. Уровень использования производственных мощностей в Китае ещё ниже, составляя около 76% в конце 2024 года. Таким образом, все три крупнейшие экономики значительно не дотянули до отметки в 85%, которая считается порогом для жёстких условий, что указывает на недостаточное использование мощностей во всех секторах.

Рисунок 1. Использование производственных мощностей, %

Источник: Bruegel на основе CEIC, FRED и Eurostat
Примечание. На графике показано, как с 2018 по 2024 год менялся уровень использования производственных мощностей в Китае, Европейском Союзе и США. Во всех трёх регионах наблюдалось падение уровня использования мощностей во время пандемии, а затем частичное восстановление. К концу 2024 года все три экономики имели уровень использования мощностей ниже 80%, что говорит о наличии значительных избыточных мощностей.

Многолетняя, ориентированная на предложение промышленная модель Китая, поддерживаемая обширными мерами в области инноваций и промышленной политики, продолжает расширять производственные мощности в стратегических секторах. Хотя это и укрепило технологические возможности, правительство само признало необходимость «устранения рисков избытка производственных мощностей» (Государственный совет, 2024). Последствия уже перекинулись на развитые экономики, особенно на ЕС. Хотя часть проблемы связана со слабостью спроса в самой Европе, особенно на фоне экономического спада в Германии, экспорт Китаем избыточных мощностей, прежде всего в области солнечных панелей, электроники и электромобилей, ещё больше усугубил дисбаланс.

Стратегический избыток мощностей в гонке инноваций

Проблема избытка мощностей стала особенно острой, поскольку глобальная конкуренция за технологическое превосходство, особенно в полупроводниках и искусственном интеллекте, превращает инновации из силы, способствующей общественному благосостоянию, в инструмент национальной безопасности. Правительства по всему миру приняли широкомасштабные меры промышленной политики, чтобы обеспечить себе преимущество: Закон США о чипах и науке, Европейский закон о чипах (Регламент (ЕС) 2023/1781) и китайский национальный «Большой фонд» для исследований и производства полупроводников.

С экономической точки зрения государственная поддержка инноваций не лишена оснований. Инновации приносят выгоды, такие как передача знаний и рост производительности, которые рынки часто недооценивают. Чтобы исправить сбои рынка, правительствам необходимо внедрять такие инструменты, как субсидии на исследования и разработки, защита интеллектуальной собственности и инвестиции в образование.

Однако когда инновации воспринимаются не только как экономическая цель, но и как необходимое условие для национальной безопасности, правительства, вероятно, будут предлагать субсидии, которые превышают теоретически оптимальный уровень, как по размеру, так и по объёму, поскольку они стремятся к стратегическому доминированию, а не к эффективности рынка. Эта конкурентная эскалация рискует усилить глобальный избыток мощностей, поскольку каждая нация стимулируется к расширению предложения технологий быстрее и в более крупном масштабе, чем может поглотить спрос. Millot и Rawdanowicz (2024) предупредили, что такая промышленная политика может спровоцировать ответные меры, которые серьёзно искажают конкуренцию и приводят к избытку производственных мощностей.

Государственная защита и «предприятия-зомби»

Однако одни лишь субсидии на инновации не могут полностью объяснить повсеместный избыток мощностей, особенно если учесть, что прямые субсидии сократились по мере замедления экономики. В условиях растущих финансовых ограничений и всё более пристального внимания к эффективности государственных расходов, политики становятся более избирательными. Ресурсы всё чаще направляются в секторы, которые наиболее чётко соответствуют национальным стратегическим целям, такие как передовые полупроводники, аэрокосмическая промышленность и зелёные технологии, в то время как области с менее определённой долгосрочной ценностью получают меньшую поддержку.

Например, 14-й пятилетний план Китая на 2021–2025 годы отдаёт приоритет стратегическим развивающимся секторам, включая передовые полупроводники, аэрокосмическую промышленность, новые энергетические транспортные средства и биотехнологии, при этом уменьшая акцент на традиционных отраслях тяжёлой промышленности. Аналогичным образом, как отмечают Hornkohl и Pelekis (2025), правила государственной помощи ЕС превратились в целенаправленный инструмент координации с помощью таких инструментов, как Общий регламент об освобождении от блоков (Регламент (ЕС) № 651/2014) и Важные проекты общеевропейского интереса (IPCEI), чтобы направлять поддержку приоритетам на уровне ЕС.

В Китае, например, прямые субсидии постепенно сокращались в широком спектре отраслей, что отражает как меняющиеся приоритеты политики, так и растущее финансовое давление. В традиционных секторах, таких как металлургия, государственная поддержка была значительно сокращена после 2016 года, что привело к закрытию более 150 миллионов тонн мощностей, что является частью более широких усилий по устранению давних недостатков и экологических проблем. Даже в более передовых и стратегически важных секторах, таких как электромобили, субсидии постепенно отменяются, поскольку правительство стремится перейти от широкомасштабного стимулирования к более целенаправленной промышленной модернизации (Рисунок 2).

Рисунок 2. Китай, соотношение субсидий (% от выручки предприятий) в основных секторах

Источник: Bruegel на основе финансовой отчётности китайских компаний, WIND
Примечание. График сравнивает объём государственных субсидий в четырёх ключевых отраслях Китая в два временных периода. Он показывает, что субсидии снизились во всех представленных секторах. Наибольшее снижение произошло в секторах «Авто и запчасти» и «Текстиль и одежда», в то время как в секторах «Полупроводники» и «Сталь» снижение было менее значительным. Это отражает сдвиг в промышленной политике Китая от широкой поддержки к более целенаправленной.

Однако этот сдвиг мало что сделал для ослабления опасений по поводу избытка китайских мощностей. Проблема избытка мощностей сохраняется в высокотехнологичных отраслях, таких как электроника и связь, а также в традиционных секторах, таких как текстильная промышленность (Рисунок 3). Другими словами, даже в секторах, которые получают ограниченную официальную поддержку, другие виды рыночных искажений, выходящие за рамки прямых субсидий, продолжают поддерживать неконкурентоспособные фирмы.

Рисунок 3. Китай, коэффициент использования мощностей в ключевых секторах, %

Источник: Bruegel на основе базы данных CEIC
Примечание. На графике показан уровень использования производственных мощностей в ключевых отраслях Китая. Видно, что в секторах автомобилей и электроники уровень использования мощностей значительно колеблется и в целом снижается по сравнению с общим уровнем производства (красная линия). Это указывает на то, что избыток мощностей особенно выражен в этих высокотехнологичных и стратегически важных отраслях.

Чтобы понять это, автор обращается к основополагающей концепции в экономической теории инноваций: идее Йозефа Шумпетера о созидательном разрушении (Schumpeter, 1942). Инновации разрушают устаревшие отрасли, перераспределяя ресурсы в сторону более продуктивного использования. В нормальных рыночных условиях избыток мощностей должен исчезнуть посредством этого самокорректирующегося механизма.

Однако политикам не нравится наблюдать за таким рыночным процессом. Разрушение подразумевает болезненные социальные издержки промышленного спада — рост безработицы, закрытие заводов и перемещение сообществ. Чтобы смягчить эти последствия, правительства предпочитают вмешиваться и замедлять уход неконкурентоспособных фирм. Эта тенденция становится более выраженной в периоды быстрых инноваций, когда технологии меняются быстрее, чем рынки могут адаптироваться, что приводит к падению цен и ускоряет крах традиционных секторов. Опасаясь политической реакции, потери рабочих мест или социальных волнений, политики вмешиваются, чтобы защитить традиционные отрасли. В результате механизм разрушения ломается, и избыток мощностей становится более укоренившимся.

В Китае эта защита приняла форму косвенной поддержки, включая государственные займы для удержания фирм на плаву, что привело к росту так называемых «предприятий-зомби», особенно в устаревших секторах. Европа сталкивается с аналогичными проблемами: Helmersson et al (2022) подчеркнули наличие постоянных фирм-зомби в традиционных отраслях, включая металлургию, угольную промышленность и судостроение, особенно после пандемии.

Глобализация ещё больше усложнила этот процесс. Защитные механизмы появились по всему миру, особенно по мере того, как правительства всё чаще интерпретируют промышленный спад как следствие недобросовестной иностранной конкуренции. Расследование ЕС в отношении китайских электромобилей, которое началось в 2023 году и которое ЕС оправдал выравниванием правил игры, служит ярким примером.

В целом, нынешняя волна избытка мощностей, по-видимому, является результатом двойной динамики, резюмирует Цзяньвэй Сюй. Во-первых, стратегическое инновационное соперничество — особенно в таких секторах, как полупроводники, электромобили и экологически чистая энергия — ведёт к быстрому наращиванию новых мощностей задолго до появления спроса. Во-вторых, по мере роста конкурентного и геополитического давления правительства принимают протекционистские или поддерживающие меры, чтобы отсрочить уход неконкурентоспособных производителей, часто ссылаясь на защиту занятости, социальную стабильность или национальную безопасность.

Хотя протекционистские ответные меры на промышленную напряжённость не являются чем-то новым, нынешний цикл отличается как минимум тремя вещами:

〶 Масштаб затронутых секторов, от традиционной тяжёлой промышленности до высокотехнологичного производства

〶 Глобальная одновременность политических интервенций, когда основные экономики действуют параллельно, а не последовательно

〶 Стратегический характер соперничества, когда технологическое доминирование рассматривается как цель национальной безопасности

В мире, отмеченном стратегическим недоверием, инновации всё чаще вызывают оборонительные торговые и промышленные меры, которые усиливают перенапряжение и затягивают процесс перебалансировки.

Последствия для мировой экономики

Двухэтапный процесс, который способствовал избытку мощностей в глобализованном контексте, имеет широкие последствия для мировой экономики.

В краткосрочной перспективе протекционистские меры могут показаться буфером как для развивающихся отраслей, так и для приходящих в упадок традиционных секторов. Например, Китай может продолжать сохранять трудоёмкие отрасли, такие как текстильная промышленность, чтобы конкурировать с экономиками Юго-Восточной Азии с более низким уровнем доходов. В Европе защитные меры могут выиграть время как для её развивающихся секторов электромобилей, так и для традиционных секторов двигателей внутреннего сгорания, чтобы они могли адаптироваться к технологическим сдвигам и иностранной конкуренции.

Однако такое облегчение по своей сути хрупкое и неустойчивое. Со временем постоянная зависимость от искажающей политики подрывает конкурентное давление, которое способствует инновациям, эффективности и промышленному обновлению. Без механизмов поэтапного отказа от нежизнеспособных фирм или перераспределения ресурсов для более ценного использования экономика рискует скатиться к равновесию с низкой эффективностью. Поскольку избыток мощностей снижает цены и прибыльность, в конечном итоге он также оказывает понижательное давление на заработную плату и инвестиции, ослабляя совокупный спрос.

Китай, возможно, уже испытывает проблему дефляции: инфляция ниже 0,5% на протяжении большей части периода с 2023 года. Однако если другие страны будут проводить аналогичные агрессивные, ориентированные на предложение промышленные стратегии и протекционистские меры, они в конечном итоге могут столкнуться с теми же рисками. То, что сегодня кажется проблемой Китая, может стать более широкой глобальной проблемой.

В конечном счете, то, что начиналось как глобальный толчок к созданию промышленных лидеров и обеспечению технологического лидерства, превратилось в более широкие усилия по сохранению занятости и социальной стабильности. В то время как начало 2020-х годов было отмечено опасениями по поводу безудержной инфляции, наступающее десятилетие может характеризоваться противоположным риском: глобальной дефляцией, подпитываемой укоренившимся избытком мощностей и сокращением спроса.

Проблему усугубляет распад основанной на правилах глобальной торговой системы. Поскольку многосторонние институты, включая Всемирную торговую организацию, теряют силу, скоординированные ответные меры на избыток мощностей становятся всё более маловероятными. Мир движется к фрагментированной торговой среде, определяемой субсидиями, ответными мерами и дублированием производства. В таком сценарии избыток мощностей не только останется нерешённым, но и может стать общей чертой мировой экономики.