ПРОКЛЯТИЕ НАЛИЧНОСТИ И ДОЛГ КАК ХРОНИКА

THE TENGE продолжает рубрику выходного дня, посвящённую выдающимся экономистам современности, чьи исследования формируют фундаментальное понимание ключевых процессов мировой экономики. В прошлом выпуске мы обсудили вклад Габриэля Цукмана, а сегодня в центре внимания – работы Кеннета Рогоффа, одного из наиболее влиятельных исследователей в области международных финансов, долговых кризисов и монетарной политики.

В последние десятилетия мировая экономика всё чаще сталкивается с масштабными вызовами – от суверенных дефолтов и валютных кризисов до нестабильности глобальной финансовой системы и ограничений традиционной монетарной политики. Эти проблемы лежат в центре научных интересов Кеннета Рогоффа – одного из самых влиятельных экономистов современности, профессора Гарвардского университета и бывшего главного экономиста МВФ. Его исследования меняют подход к пониманию природы долговых кризисов, роли обменных курсов, международных резервов и будущего денежных систем.

Суверенные долговые кризисы

Вместе с Кармен Рейнхарт он провёл масштабное исследование, итогом которого стала книга «This Time Is Different: Eight Centuries of Financial Folly» («На этот раз всё иначе: восемь столетий финансового безрассудства»). Для понимания – это результат многолетнего академического труда, основанного на беспрецедентной исторической базе данных по долговым и финансовым кризисам более чем в 60 странах за период свыше 800 лет.

Главная идея работы – опровергнуть распространённую иллюзию о том, что современная экономика «выросла» из исторических ошибок и стала более устойчивой. Рогофф и Рейнхарт показывают: финансовые кризисы, дефолты по государственным долгам, банковские обвалы – это не аномалии, а регулярные этапы экономической истории. Случались они и в имперской Испании, и в дореволюционной Франции, и в Аргентине ХХ века, и в Греции после 2008 года. Основной посыл: каждый раз политики и инвесторы убеждают себя, что «на этот раз всё иначе», игнорируя сигналы перегрева, растущей задолженности и потери доверия, но история всегда повторяется.

С научной точки зрения Рогофф и его коллеги сделали важный шаг вперёд, введя количественные критерии долговой нестабильности. В частности, они обнаружили, что когда государственный долг превышает примерно 90% ВВП, рост экономики замедляется. Этот вывод вызвал бурные дискуссии среди экономистов и политиков, особенно в период после мирового финансового кризиса, когда многие страны резко нарастили заимствования. Несмотря на критику отдельных методологических аспектов, работа Рогоффа остаётся ориентиром для исследований в области фискальной устойчивости.

Кроме того, Рогофф внёс важный вклад в понимание того, как суверенные дефолты влияют на повседневную жизнь, в том числе девальвация национальной валюты, отток капитала, рост инфляции, потеря доступа к внешнему финансированию, банковские паники. Он показал, что дефолты – это не только экономический, но и политический процесс, за ними стоят неэффективные институты, популистская политика, слабая налоговая база, коррупция и неспособность проводить долгосрочные реформы.

Обменные курсы и международные резервы

Одной из наиболее известных работ Рогоффа является совместная статья с Морисом Обстфельдом, в которой они систематизировали теоретические и эмпирические исследования по динамике валютных курсов. Их главный вывод: классические модели, основанные на фундаментальных макроэкономических показателях (инфляция, процентные ставки, текущий счёт), плохо предсказывают краткосрочные колебания обменных курсов. Данное явление получило название «парадокс обменного курса» - несмотря на экономическую логику, валютные рынки ведут себя крайне нестабильно и подвержены психологическим эффектам, спекуляциям и резким изменениям настроений.

Рогофф утверждает, что в краткосрочной перспективе валютные курсы слабо реагируют на фундаментальные факторы, зато чрезмерно чувствительны к «новостям», ожиданиям и поведенческим факторам. Тем не менее, в долгосрочной перспективе именно фундаментальные показатели определяют тренд, и валюты «возвращаются» к своему равновесному значению. В совокупности, это дало почву для переосмысления роли валютной политики, то есть вместо того чтобы пытаться стабилизировать курс на ежедневной основе, центральным банкам следует ориентироваться на долгосрочную устойчивость и развивать механизмы хеджирования валютных рисков.

Другим важным направлением стало исследование причин и последствий наращивания международных резервов. Вместе с другими авторами Рогофф показал, что после кризиса 1997–1998 годов (в Азии и России) развивающиеся страны стали целенаправленно копить валютные резервы, чтобы защититься от внешних шоков. Однако накопление резервов несёт издержки: эти средства «замораживаются» в активах с низкой доходностью (обычно – в казначейских облигациях США), вместо того чтобы работать внутри страны в виде инвестиций.

Особенно интересным является вывод о том, что крупные резервы дают странам больше независимости от международных организаций, таких как МВФ. Однако, возникает системная проблема: избыточный спрос на доллар США усиливает глобальные дисбалансы, а концентрация резервов в долларах делает развивающиеся страны уязвимыми перед политикой ФРС США.

Рогофф также поднимал важный вопрос – нужно ли развивающимся странам удерживать фиксированные или плавающие курсы. Его исследования показывают, что жёсткое поддержание фиксированного курса может быть опасным, если страна не обладает достаточными резервами и сильной институциональной базой. С другой стороны, полностью свободный курс тоже не всегда благо, особенно если внутренний рынок не развит. На практике страны часто выбирают промежуточные режимы, и задача исследователей понять, какой из них оптимален при тех или иных условиях.

Монетарная политика и ликвидация наличности

Кеннет Рогофф – один из немногих экономистов, который осмелился затронуть крайне чувствительную и во многом непопулярную тему: нужна ли нам наличность в современном мире и какой вред она может наносить экономике. Его книга «Проклятие наличности» (The Curse of Cash, 2016) вызвала широкий общественный и академический резонанс, поскольку поставила под сомнение привычное восприятие бумажных денег как безобидного и нейтрального средства обращения. Вместо этого Рогофф предложил радикальный, но аргументированный тезис: высокая доля наличных в экономике мешает эффективной работе монетарной политики, способствует теневой экономике и ставит ограничения перед центральными банками в условиях кризисов.

Ключевая идея Рогоффа заключается в том, что в эпоху цифровых технологий, когда большинство транзакций можно проводить через безналичные каналы, необходимость в крупных наличных купюрах (например, $100 или €500) становится всё более сомнительной. Такие купюры практически не используются для легальных покупок – они громоздки для магазинов и неудобны для потребителей. Зато они чрезвычайно удобны для уклонения от налогов, коррупции, незаконной торговли, отмывания доходов и даже финансирования терроризма. По сути, крупные банкноты становятся «услугой» для нелегального сектора.

Но ещё более важно другое: по мнению Рогоффа, наличные деньги мешают центральным банкам применять отрицательные процентные ставки – необходимый инструмент для стимулирования экономики в условиях рецессии или дефляции. Когда ставка снижается до нуля или уходит в минус, люди могут просто снять деньги с банковского счёта и хранить их в виде наличности под матрасом, тем самым блокируя работу денежно-кредитной политики. Если же наличность будет вытеснена, то монетарные власти смогут устанавливать отрицательные ставки без страха оттока ликвидности, а значит, поддерживать спрос и инфляцию в кризисные периоды.

Конечно, Рогофф понимает, что мгновенный запрет наличных денег невозможен и нежелателен. Он выступает за постепенный и продуманный переход к более цифровой экономике, где роль наличности будет сокращаться: например, за счёт изъятия из обращения купюр крупного номинала, ограничения на наличные транзакции и поощрения цифровых платёжных систем. При этом он подчёркивает, что мелкие наличные в 5, 10, 20 долларов могут оставаться в обороте в течение длительного времени, особенно для пожилых людей, сельской местности и неполностью охваченных финансовыми услугами групп населения.

Критики Рогоффа указывают на риски, во многом цифровизация может ограничить приватность, сделать людей уязвимыми перед государственным контролем или техническими сбоями. Однако сам Рогофф подчёркивает, что вопрос приватности не должен решаться через сохранение наличности, удобной для преступников, а должен решаться институционально – через регулирование цифровых платформ и защиту данных.