КОГДА ФАКТЫ ПРОТИВОРЕЧАТ ДОГМАМ

THE TENGE продолжает рубрику выходного дня, посвящённую выдающимся экономистам современности, чьи идеи и эмпирические исследования радикально изменили представления о том, как функционирует мировая экономика. В прошлом выпуске мы анализировали вклад Клаудии Голдин в изучение гендерных различий на рынке труда. Сегодня в центре внимания – Дэвид Кард, лауреат Нобелевской премии, чьи работы перевернули устоявшиеся взгляды на влияние минимальной заработной платы, иммиграции и образования на рынок труда.

Многие ключевые вопросы в социальных науках связаны с установлением причинно-следственных связей – пониманием того, какие факторы действительно формируют экономические и социальные результаты. Одним из наиболее эффективных инструментов для их выявления стали естественные эксперименты, когда случайные события или изменения государственной политики создают условия для объективного сравнения разных групп людей. Применяя этот подход, Дэвид Кард исследовал влияние минимальной заработной платы, иммиграции и образования на рынок труда. Его работы продемонстрировали, что повышение минимальной заработной платы не обязательно ведёт к снижению занятости, как считалось ранее, а воздействие иммиграции и образования гораздо сложнее и многограннее, чем предполагали традиционные модели. За фундаментальный вклад в развитие эмпирических методов анализа Кард, канадско-американский экономист, был удостоен половины Нобелевской премии по экономике в 2021 году.

Экономика труда и минимальная заработная плата

На протяжении десятилетий в экономической теории доминировала неоклассическая парадигма, согласно которой повышение минимальной оплаты труда неизбежно приводит к сокращению числа рабочих мест: работодатели, сталкиваясь с ростом издержек, вынуждены либо уменьшать занятость, либо повышать цены. Однако Кард и его коллега Алан Крюгер поставили под сомнение этот устоявшийся постулат, применив естественный эксперимент.

В их знаменитом исследовании 1994 года была проанализирована ситуация в двух соседних штатах США – Нью-Джерси и Пенсильвании. В первом минимальная заработная плата была повышена с $4,25 до $5,05 в час, во втором осталась прежней. Это позволило ученым создать условия, близкие к экспериментальным, то есть одна группа предприятий подвергалась «шоку» в виде повышения зарплаты, а другая служила контрольной. На основе данных из более чем 400 ресторанов быстрого питания Кард и Крюгер пришли к неожиданному выводу – рост минимальной оплаты не привёл к снижению занятости. Напротив, уровень занятости в Нью-Джерси остался стабильным, а в некоторых случаях даже увеличился.

Подобный результат вступал в противоречие с традиционной теорией, но имел логическое объяснение. Кард показал, что рынок труда не всегда функционирует как совершенная конкуренция. В реальной экономике часто присутствуют элементы монопсонии – ситуации, когда у работодателей имеется рыночная власть, и они могут удерживать заработную плату ниже равновесного уровня. В таких условиях повышение минимальной заработной платы не разрушает рынок, а, напротив, стимулирует более эффективное распределение труда, повышая мотивацию работников и снижая текучесть кадров.

Кроме того, Кард продемонстрировал, что воздействие минимальной заработной платы зависит от структуры конкретного рынка труда. На низкооплачиваемых сегментах, где преобладают работники с низкой квалификацией и высокая текучесть, умеренное повышение минималки может привести к росту производительности и улучшению социальной стабильности. Напротив, чрезмерное ужесточение регуляции в условиях слабого спроса на труд может иметь негативные последствия, но эффект здесь эмпирически измеряем, а не априори задан.

Значение работы Карда заключается не только в пересмотре взглядов на политику минимальной заработной платы, но и в методологическом прорыве. Он доказал, что экономические гипотезы должны проверяться на реальных данных, а не на упрощённых моделях.

Иммиграция и рынок труда

В традиционной экономической теории долгое время преобладало убеждение, что приток мигрантов ведёт к снижению заработных плат и росту безработицы среди местного населения. В основном, это объяснялось простым принципом, увеличение предложения рабочей силы при прочих равных должно снижать цену труда. Однако Кард предложил эмпирически проверить эти утверждения, применив инновационный анализ естественного эксперимента.

В своей знаменитой работе «The Impact of the Mariel Boatlift on the Miami Labor Market» Кард рассмотрел уникальное событие в истории США – т ъак называемый «Мариэльский лифт», когда в 1980 году более 125 тысяч кубинцев прибыли в Майами всего за несколько месяцев. Этот приток увеличил численность рабочей силы города примерно на 7%, причём большая часть новых мигрантов имела низкий уровень квалификации. Казалось бы, такое масштабное увеличение предложения труда должно было вызвать ощутимое снижение заработных плат среди неквалифицированных работников.

Однако результаты исследования оказались противоположными ожиданиям. Сравнив динамику занятости и заработных плат в Майами с аналогичными городами США (Атлантой, Хьюстоном, Лос-Анджелесом и Тампой), Кард установил, что заработная плата и уровень занятости местных работников практически не изменились. Даже среди низкоквалифицированных работников и афроамериканцев, которые теоретически должны были сильнее всего ощутить давление со стороны иммигрантов, существенных эффектов обнаружено не было.

Данный результат имел фундаментальное значение. Кард показал, что рынок труда гораздо гибче и адаптивнее, чем предполагалось в стандартных моделях. Работодатели реагируют на приток рабочей силы не только снижением заработков, но и расширением производства, появлением новых предприятий и перераспределением рабочих мест между секторами. Более того, мигранты часто занимают позиции, которые не конкурируют напрямую с местными работниками, а дополняют их труд, например, выполняют физическую или рутинную работу, позволяя местным работникам сосредоточиться на более квалифицированных задачах.

Впоследствии Кард развил эти идеи, продемонстрировав, что влияние миграции зависит от структуры экономики и степени её гибкости. В городах с высоким спросом на услуги и динамичным бизнесом приток мигрантов может даже способствовать росту занятости и повышению производительности. Кроме того, миграция стимулирует потребительский спрос, поскольку новые жители создают дополнительный спрос на жильё, транспорт, продовольствие и услуги, тем самым поддерживая экономическую активность.

Образование и доход

В середине XX века экономисты, опираясь на человеческий капитал как концепцию, уже предполагали, что образование повышает производительность и, следовательно, доходы работников. Однако проблема заключалась в том, как измерить этот эффект достоверно. Простое сравнение доходов выпускников и тех, кто не получил высшего образования, искажалось влиянием скрытых факторов, как различий в способностях, семейном происхождении или амбициях. Дэвид Кард стал одним из первых, кто предложил использовать естественные эксперименты, чтобы изолировать влияние самого образования от прочих характеристик.

В своих работах Кард показал, что можно использовать различия в законодательстве об обязательном образовании и географической доступности учебных заведений как инструмент для оценки «чистого» эффекта образования. Например, в исследовании 1993 года он анализировал данные по американским штатам, где различались требования к минимальному возрасту завершения школы. Эти различия создавали естественную вариацию в уровне образования, не зависящую от личных качеств учащихся, что позволяло рассматривать её как случайный фактор. Результаты показали, что дополнительный год обучения повышает доход в среднем на 7–10%. Этот эффект оказался устойчивым для различных возрастных групп, регионов и периодов времени.

Тем самым Кард опроверг тезис о том, что образование лишь отражает уже существующие различия в способностях. Он убедительно продемонстрировал, что именно получение образования само по себе повышает доходность труда, через накопление знаний, навыков, дисциплины и социальных компетенций. Более того, эффект оказался нелинейным: старшие классы и высшее образование давали более высокий «возврат» на каждый дополнительный год обучения, чем начальные уровни.