РАСПРЕДЕЛЕНИЕ КОНТРОЛЯ В УСЛОВИЯХ НЕОПРЕДЕЛЁННОСТИ: ТЕОРИЯ ХАРТА

THE TENGE продолжает рубрику выходного дня, посвящённую выдающимся экономистам, чьи идеи сформировали современную экономическую науку и изменили наше представление о её возможностях. Ранее редакция разбирала вклад Альберта Отто Хиршмана. На этот раз в центре внимания – Оливер Харт.

Оливер Харт — британский экономист и лауреат Нобелевской премии по экономике за фундаментальный вклад в развитие теории контрактов. Контракты являются краеугольным элементом рыночной экономики, поскольку регулируют взаимоотношения между сторонами, снижают уровень неопределённости и обеспечивают основу для сотрудничества. Однако в реальной жизни предусмотреть все возможные обстоятельства и зафиксировать их в контракте невозможно. Именно эту проблему Харт поставил в центр своего научного анализа.

В середине 1980-х годов он совместно с коллегами сформулировал теорию неполных контрактов, в которой показал, что ключевым становится вопрос: кто принимает решения в ситуациях, не прописанных в договоре. От ответа на этот вопрос зависит эффективность взаимодействия сторон. Его исследования оказали значительное влияние на понимание того, как следует распределять права контроля, как устроены фирмы, и каким образом должны строиться правовые и институциональные механизмы в экономике.

Теория неполных контрактов

Теория неполных контрактов, разработанная Оливером Хартом, представляет собой один из наиболее значимых вкладов в современную экономику организации. Она возникла как ответ на ограниченность традиционных моделей, предполагающих, что все условия взаимодействия между сторонами могут быть заранее зафиксированы в контракте. Харт показал, что в реальной жизни контракты по своей природе являются неполными — не потому, что участники недобросовестны или некомпетентны, а потому что невозможно заранее предугадать все возможные сценарии, а также потому, что издержки на полное описание будущих обстоятельств слишком высоки.

В условиях неполных контрактов, где невозможно заранее оговорить все возможные обстоятельства взаимодействия между сторонами, центральным становится вопрос контроля — кто принимает решения в ситуациях, не описанных договором. Именно здесь вступает в силу теория прав собственности (Property Rights Theory), значительный вклад в развитие которой внёс Оливер Харт. В рамках этой теории собственность рассматривается не как формальное юридическое обладание активом, а как набор остаточных прав контроля — то есть права принимать решения в неурегулированных контрактом обстоятельствах.

Когда контракт не охватывает какой-либо аспект поведения сторон — а на практике это почти всегда так — именно владелец актива получает возможность принять одностороннее решение. Это фундаментально меняет подход к оценке эффективности взаимодействия. Право собственности начинает играть не только юридическую, но и экономическую роль, определяя, у кого есть рычаги влияния в критических точках взаимодействия. Распределение этих прав оказывает прямое влияние на стимулы сторон к инвестициям, усилиям и добросовестному поведению.

Предположим, что фирма A и подрядчик B сотрудничают по разработке технологии. Обе стороны должны инвестировать — например, B должен вложить в обучение персонала и закупку оборудования, а A предоставляет ноу-хау и инфраструктуру. Если активы, созданные в процессе, принадлежат A, то в случае конфликта именно она будет принимать ключевые решения. Это может ослабить стимулы подрядчика к вложениям, зная, что в будущем он не сможет повлиять на судьбу проекта. Теория прав собственности подсказывает: эффективность взаимодействия возрастает тогда, когда права контроля распределены в пользу той стороны, чьи инвестиции наиболее критичны и подвержены риску оппортунизма.

Этот подход даёт экономическое обоснование выбору между различными организационными формами — от внутреннего выполнения задачи до передачи её на аутсорсинг или создания совместного предприятия. Он также объясняет, почему структура собственности — не просто юридический выбор, а инструмент мотивации. Владение активом обеспечивает контроль, а контроль — это способ зафиксировать и защитить ожидаемые выгоды от инвестиций в специфические ресурсы.

Приватизация и государственное управление

Вопрос о целесообразности приватизации активов — один из наиболее острых и многослойных в сфере экономической политики. В классической теории считалось, что передача предприятий в частные руки почти всегда ведёт к росту эффективности за счёт более сильных стимулов к снижению издержек и повышению производительности. Однако исследования Оливера Харта, особенно в соавторстве с Андреем Шлейфером и Робертом Вишни, внесли принципиально новое понимание: приватизация не всегда эффективна, особенно в секторах, где важны не только издержки, но и качество результата.

Теория неполных контрактов позволяет рассмотреть этот вопрос под другим углом. Контракт между государством и частным оператором, даже при всей его формальной строгости, не может детально предусмотреть всё, что касается качества, безопасности, этических стандартов или долгосрочного общественного эффекта. Поэтому после приватизации у частного собственника появляется резидуальный контроль — возможность принимать решения в неоднозначных ситуациях. И если его основная цель — максимизация прибыли, то в условиях недоопределённого контракта он, как правило, будет оптимизировать издержки в ущерб немонетарным показателям качества.

Типичный пример — частные тюрьмы, школы или медицинские учреждения. Снижение затрат в таких учреждениях возможно за счёт ухудшения условий содержания, снижения квалификации персонала, минимизации стандартов качества, которые не всегда поддаются чёткой контрактной формализации. Как показали Харт и Шлейфер, если важность качества велика, а оно трудно измеримо или слабо поддаётся контрактному контролю, то передача актива в частные руки может привести к потере общественного благополучия — несмотря на кажущуюся экономию бюджетных средств.

В этой связи подход Харта предлагает более тонкий, институционально чувствительный критерий: приватизация оправдана лишь в тех случаях, когда цели частного собственника и государства относительно легко согласовать через контракт, и когда качество конечного результата поддаётся объективной оценке. В противном случае государство либо должно сохранять контроль над активом, либо создавать гибридные формы владения и управления, при которых сохраняется механизм контроля со стороны государства — например, через частно-государственные партнёрства (ГЧП) с жёсткими механизмами мониторинга.

Влияние на корпоративное управление и право

Традиционно корпоративная структура собственности рассматривалась преимущественно с точки зрения диверсификации рисков или концентрации контроля. Однако Харт показал, что за юридическим оформлением собственности скрывается более глубокая экономическая суть: распределение остаточных прав контроля, которые приобретают значение в условиях неполных контрактов.

В частности, его модель помогает объяснить, в каких случаях следует предпочесть концентрированную собственность (например, в руках одного крупного акционера или семьи), а в каких — раздробленную (через публичное размещение акций и участие институциональных инвесторов). Если проект требует специфических инвестиций со стороны владельца и существует риск оппортунизма со стороны менеджмента, более эффективной будет концентрированная структура собственности, поскольку она обеспечивает более сильные стимулы к контролю за действиями менеджеров.

Теория неполных контрактов также существенно обогатила понимание механизмов банкротства и реструктуризации долгов. В условиях, когда ни кредитор, ни заёмщик не могут заранее прописать все возможные сценарии неплатёжеспособности, право собственности и остаточный контроль играют определяющую роль в исходе конфликта.

Если, к примеру, кредитор обладает правом обращения взыскания на активы должника, то это создаёт не только гарантию возврата средств, но и рычаг влияния на поведение заёмщика до наступления дефолта. Но в то же время, чрезмерно жёсткие права кредитора могут подавлять мотивацию к инвестированию и предпринимательству. Харт показал, что эффективность системы банкротства зависит от баланса между защитой прав собственника и прав кредитора, а также от того, как распределяются контрольные функции после наступления дефолта.

Его подход применим и к оценке различных правовых систем: в странах с кредиторской моделью банкротства, где суды предоставляют кредиторам более широкий контроль над активами, можно ожидать меньшей склонности к рискованным инвестициям, но и более высокой финансовой дисциплины. В более гибких юрисдикциях, где акцент делается на сохранении бизнеса, может наблюдаться обратный эффект.