ПОЛ МИЛГРОМ – АРХИТЕКТОР СОВРЕМЕННЫХ АУКЦИОНОВ

THE TENGE продолжает рубрику выходного дня, посвящённую выдающимся экономистам современности. В предыдущем выпуске мы анализировали вклад Дэвида Карда. Сегодня же в центре внимания – один из создателей современной рыночной инженерии, лауреат Нобелевской премии по экономике Пол Милгром.

С древнейших времён обмен происходил просто продавали тому, кто предложит больше, покупали у того, кто просит меньше. Но современная экономика живёт в иной реальности. Сегодня миллиарды долларов в день распределяются через сложные аукционные механизмы: от продажи электроэнергии и рекламных показов в интернете до распределения радиочастот, необходимых для мобильной связи и Интернета вещей. Эти рынки невозможно было бы обслуживать традиционными методами.

Пол Милгром и его коллега Роберт Уилсон стали теми экономистами, которые не только объяснили, как работают аукционы в условиях неполной и асимметричной информации, но и создали новые форматы торгов, применимые там, где старые инструменты бессильны. Их теории легли в основу реальных механизмов распределения редких ресурсов и принесли ощутимую пользу государствам, компаниям и налогоплательщикам во всём мире.

Теория аукционов

Экономисты всегда были одержимы ролью цен. Цены не просто отражают стоимость товаров и услуг, они направляют экономическую активность, определяют распределение ресурсов и формируют структуру производства. Однако на протяжении долгого времени оставался без ответа фундаментальный вопрос: почему цены именно такие, какие они есть, и каким образом они приходят в равновесие? Классическая теория допускала, что цены устанавливаются как результат рационального выбора, а затем корректируются под воздействием спроса и предложения. Но объяснить сам процесс движения цены от неравновесия к равновесию она не могла. Экономисты были вынуждены опираться на абстрактные правила «нащупывания» Леона Вальраса – механизмы, которые в реальной экономике никогда не наблюдались. И всё же, несмотря на отсутствие убедительной теории, экономика продолжала функционировать.

Попытку дать этому новое объяснение предприняла теория игр. Фридрих фон Хайек утверждал, что цены являются носителями информации, которую невозможно централизованно собрать. Они отражают знания атомарных участников: покупателей, продавцов, фирм. Значит, задача экономистов построить теорию ценообразования, исходя из взаимодействия субъектов, располагающих разным объёмом информации. Теория аукционов стала ключевым инструментом на этом пути, и именно Пол Милгром сумел превратить её в полноценную теорию рыночного дизайна.

Аукцион в понимании Милгрома – это не просто площадка, где участники делают ставки. Это сложный механизм, который может создавать огромную экономическую ценность или, наоборот, разрушать её, в зависимости от того, как он устроен. Его главный теоретический прорыв заключался в том, что участники аукциона обладают разной информацией, и эта информация взаимосвязана. Если один участник оценивает объект высоко, это сигнализирует другим, что объект действительно может быть ценнее, чем они предполагали. Этот эффект получил название взаимодополняемости сигналов и стал фундаментом новой модели поведения на аукционах.

До Милгрома модели предполагали либо независимость оценок, либо примитивную структуру информации, не отражающую реальную логику поведения фирм, инвесторов или государственных органов. Милгром встроил информационные взаимосвязи в строгую математическую конструкцию и показал, как формат аукциона влияет на результаты. Например, открытый восходящий аукцион («английский») зачастую приводит к более высокой цене, чем аукцион «вскрытия конвертов», потому что участники в процессе торгов корректируют свои ожидания, снижая риск «проклятия победителя» и формируя более точную, и более высокую оценку стоимости объекта.

Но ключевой вклад Милгрома проявился в практике. Он доказал, что аукционы нужно проектировать под конкретные рынки, не опираясь на единый шаблон. Наиболее яркий пример - созданный им совместно с Робертом Уилсоном формат SMRA (Simultaneous Multiple-Round Auction) для продажи радиочастотного спектра. Идея состояла в том, чтобы проводить торги по всем частотным лотам одновременно, в нескольких раундах, давая участникам время на анализ поведения конкурентов и корректировку ставок. Это требовало особых «правил активности»: если участник не делал ставку в текущем раунде, он терял возможность вернуться позже. Эти правила были сложными и казались неэлегантными формалистам, но именно они обеспечили раскрытие информации и сделали торги эффективными.

SMRA стал прорывом. Он позволил правительствам продавать десятки лицензий одновременно, устранил хаос и спекулятивные стратегии, обеспечил честную конкуренцию и принёс государствам миллиарды долларов дохода. Более того, он стал моделью для крупнейших аукционных рынков XXI века, от распределения радиочастот до рекламных аукционов Google, Microsoft и Yahoo. Экономическая теория впервые превратилась в инженерный инструмент создания рабочих рынков.

В широком смысле Милгром показал, что аукционы, это элемент критической инфраструктуры современной экономики. Они используются там, где ресурсы ограничены и должны распределяться эффективно: радиочастоты, электроэнергия, лицензии, доступ к природным ресурсам, рекламные размещения. Правильно спроектированный аукцион снижает риски коллизий, минимизирует возможности манипуляций, усиливает конкуренцию и позволяет рынку раскрывать скрытую информацию.

Теория комплементарности

Теория комплементарности Милгрома и Робертса - одна из тех идей, которые на первый взгляд выглядят технической абстракцией, но в действительности радикально меняют наше понимание того, как устроены современные рынки, компании и технологические отрасли.

В самой основе этой теории лежит очень интуитивная мысль: некоторые решения в экономике усиливают друг друга. Если фирма повышает качество продукта, она, как правило, усиливает и рекламу. Если компания увеличивает инвестиции в технологии, то она одновременно пересматривает организационные процессы, нанимает более квалифицированных работников и повышает стандарты управления. Каждая мера сама по себе даёт результат, но вместе они работают гораздо сильнее - эффект не суммируется, а «умножается». Именно это Милгром и Робертс формализовали в строгую теорию, назвав такие решения комплементарными.

Но их прорыв состоял в том, что они показали: комплементарность – это не просто наблюдение о том, что «части должны соответствовать друг другу». Это фундаментальное свойство стратегического поведения фирм и игроков рынка. Если одно решение увеличивает выгоду от другого, то оптимальная стратегия почти всегда требует повышать оба параметра одновременно. Например, если фирма повышает зарплату, ей становится ещё более выгодно инвестировать в обучение сотрудников, потому что улучшенные навыки позволяют извлечь большую отдачу от более дорогой рабочей силы. И наоборот: если фирма не собирается инвестировать в обучение, ей нет смысла платить высокие зарплаты. Такое взаимное усиление стратегий создаёт устойчивые комбинации решений, которые в экономике называют кластерными равновесиями.

На практике это объясняет, почему целые отрасли могут внезапно перепрыгивать на новый уровень эффективности, когда несколько комплементарных инноваций соединяются в единый пакет. Например, японская промышленная революция конца XX века базировалась на наборе взаимодополняемых решений: бережливое производство, командная работа, постоянное совершенствование процессов, качественный контроль, горизонтальная организация, долгосрочные трудовые отношения. Каждая из этих мер по отдельности давала ограниченный эффект, но вместе они создавали революцию производительности. Западные компании, пытавшиеся копировать только отдельные элементы японского подхода, проваливались именно потому, что нарушали комплементарность.

Теория комплементарности также объясняет, почему отставание в технологиях или институтах так трудно преодолеть. Чтобы перейти на более эффективную стратегию, фирме или экономике часто нужно изменить сразу несколько параметров: технологии, систему управления, систему стимулов, качество человеческого капитала. Менять их по одному бессмысленно - эффект появится только тогда, когда изменится весь «пакет». Это создает так называемые локальные ловушки: экономика остаётся на неэффективном уровне только потому, что улучшения требуют синхронного изменения множества взаимосвязанных элементов. Именно поэтому некоторые страны быстро развиваются, когда им удаётся собрать пакет комплементарных реформ, а другие десятилетиями буксуют, меняя отдельные параметры, но не меняя систему целиком.

На уровне рынков теория комплементарности помогает объяснить сетевые эффекты. Чем больше пользователей выбирают одну платформу, тем выгоднее другим присоединяться к ней - каждая новая стратегия усиливает другие. Именно поэтому цифровые гиганты стремительно доминируют: рост пользователей усиливает ценность данных, данные усиливают алгоритмы, алгоритмы усиливают сервис, сервис усиливает лояльность пользователей. Это классический пример цепочки комплементарностей, которую Милгром описал математически.